Неточные совпадения
О себе
приезжий, как казалось, избегал много говорить; если же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его в таких случаях принимал несколько книжные обороты: что он не значащий червь мира сего и не достоин того, чтобы много о нем заботились, что испытал много
на веку
своем, претерпел
на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже
на жизнь его, и что теперь, желая успокоиться, ищет избрать наконец место для жительства, и что, прибывши в этот город, почел за непременный долг засвидетельствовать
свое почтение первым его сановникам.
Даже сам Собакевич, который редко отзывался о ком-нибудь с хорошей стороны,
приехавши довольно поздно из города и уже совершенно раздевшись и легши
на кровать возле худощавой жены
своей, сказал ей: «Я, душенька, был у губернатора
на вечере, и у полицеймейстера обедал, и познакомился с коллежским советником Павлом Ивановичем Чичиковым: преприятный человек!»
На что супруга отвечала: «Гм!» — и толкнула его ногою.
При этом обстоятельстве чубарому коню так понравилось новое знакомство, что он никак не хотел выходить из колеи, в которую попал непредвиденными судьбами, и, положивши
свою морду
на шею
своего нового приятеля, казалось, что-то нашептывал ему в самое ухо, вероятно, чепуху страшную, потому что
приезжий беспрестанно встряхивал ушами.
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в
своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые
приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи
на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
У нас он считался аристократом, по крайней мере я так называл его: прекрасно одевался,
приезжал на своих лошадях, нисколько не фанфаронил, всегда был превосходный товарищ, всегда был необыкновенно весел и даже иногда очень остер, хотя ума был совсем не далекого, несмотря на то, что всегда был первым в классе; я же никогда ни в чем не был первым.
— Как и подобает кажинному человеку, — подхватил Иван Дорофеев, подсобляя в то же время доктору извлечь из кибитки gnadige Frau, с ног до головы закутанную в капор, шерстяной платок и меховой салоп. — На лесенку эту извольте идти!.. — продолжал он, указывая
приезжим на свое крыльцо.
Неточные совпадения
Вчерашнего дни я…» Ну, тут уж пошли дела семейные: «…сестра Анна Кириловна
приехала к нам с
своим мужем; Иван Кирилович очень потолстел и всё играет
на скрипке…» — и прочее, и прочее.
— Вот, я
приехал к тебе, — сказал Николай глухим голосом, ни
на секунду не спуская глаз с лица брата. — Я давно хотел, да всё нездоровилось. Теперь же я очень поправился, — говорил он, обтирая
свою бороду большими худыми ладонями.
Теперь Анна уж признавалась себе, что он тяготится ею, что он с сожалением бросает
свою свободу, чтобы вернуться к ней, и, несмотря
на то, она рада была, что он
приедет.
Вронский
приехал на выборы и потому, что ему было скучно в деревне и нужно было заявить
свои права
на свободу пред Анной, и для того, чтоб отплатить Свияжскому поддержкой
на выборах за все его хлопоты для Вронского
на земских выборах, и более всего для того, чтобы строго исполнить все обязанности того положения дворянина и землевладельца, которое он себе избрал.
Сначала полагали, что жених с невестой сию минуту
приедут, не приписывая никакого значения этому запозданию. Потом стали чаще и чаще поглядывать
на дверь, поговаривая о том, что не случилось ли чего-нибудь. Потом это опоздание стало уже неловко, и родные и гости старались делать вид, что они не думают о женихе и заняты
своим разговором.