Неточные совпадения
Много он народу переспросил о
том, где собачья богадельня есть, но ответа не получал: кто обругается, кто посмеется, кто копеечку подаст да, жалеючи, головой покачивает, — «спятил, мол, с горя!». Ходил он так недели зря. Потом,
как чуть брезжить стало, увидал он в Охотном ряду, что какие-то мужики сеткой собак ловят да в карету сажают, и подошел к ним.
«Часовому воспрещается сидеть, спать, есть, пить, курить, разговаривать с посторонними, делать в виде развлеченья ружейные приемы, выпускать из рук или отдавать кому-либо ружье и оставлять без приказания сменяющего пост. Часовой, оставивший в
каком бы
то ни было случае свой пост, подвергается расстрелянию», — промелькнула в уме его фраза, заученная со слов Копьева.
— Эх, барин! Да что подпоручик, капитан, да еще
какой, работал у нас! Годов
тому назад пяток, будем говорить, капитан был у нас, командир мой, на Кавказе вместе с ним мы горцев покоряли, с туркой дрались…
— Ну, барин, вы человек новый, и я вот расскажу всю нашу работу,
то есть
как за нее приняться.
— Теперь вот извольте взять эту тряпицу и завяжите ей себе рот,
как я, чтобы пыль при ссыпке не попала. Вредно. — Кавказский подал Луговскому тряпку, а другой завязал себе нижнюю часть лица. Луговский сделал
то же. Они начали вдвоем снимать рамки и высыпать «товар» на столы. В каждой раме было не менее полпуда, всех рамок для кубика было десять. При ссыпке белая свинцовая пыль наполнила всю комнату.
Было второе марта. Накануне роздали рабочим жалованье, и они,
как и всегда, загуляли. После «получки» постоянно не работают два, а
то и три дня. Получив жалованье, рабочие в
тот же день отправляются в город закупать там себе белье, одежду, обувь и расходятся по трактирам и питейным, где пропивают все, попадают в часть и приводятся оттуда на другой день. Большая же часть уже и не покупает ничего, зная, что это бесполезно, а пропивает деньги, не выходя из казармы.
— Эх, братцы,
какого человека этот свинец съел: ведь три года
тому назад он не человек — сила был: лошадь одной рукой садиться заставлял, по три свинки [Свинка — четыре пуда свинца.] в третий этаж носил!.. А все свинец копейкинский. Много он нашего брата заел, проклятый, да и еще заест!..
В Москве долгое время добивался он
какого ни на есть местишка, чтобы прохарчиться до весны, да ничего не вышло. Обошел фабрики, конторы, трактиры, просился в «кухонные мужики» — не берут, рекомендацию требуют, а в младшие дворники и
того больше.
— Сами изволите знать, хозяин-то
какой аспид у нас — все на выгоды норовит, а Спирька-то ему в аккурат под кадрель пришелся — задарма живет. Ну и оба рады. Хозяин — что Спирька денег не берет, а Спирька — что он при месте! А
то куда его такого возьмут, оголтелого! И честный хоть он и работящий, да насчет пьянства — слаб, одежонки нет, ну и мается.
— Эх,
то есть вот
как теперь меня облагодетельствовали, что всю жизнь свою не забуду, по гроб слугой буду,
то есть хоть в воду головой за вас… Ведь я сроду таким господином не был. Вот родители-то полюбовались бы…
Он
то скользил по обледенелому тротуару,
то чуть не до колена вязнул в хребтах снега, навитых ветром около заборов и на перекрестках; порывистый ветер, с силой вырывавшийся из-за каждого угла, на каждом перекрестке, врезывался в скважины поношенного пальто, ледяной змеей вползал в рукава и чуть не сшибал с ног. Ханов голой рукой попеременно пожимал уши, грел руки в холодных рукавах и сердился на крахмаленные рукава рубашки, мешавшие просунуть
как следует руку в рукав.
Колесов явился домой через полчаса после
того,
как коридорный Сашка возвратился из трактира.
— А мы вас знаем; слышали о
том,
как вас обработали, и горю вашему помочь возьмемся.
«Юнкерация» жила в казармах, на отдельных нарах, в ящиках которых, предназначенных для белья и солдатских вещей, можно было найти пустые полуштофы, да и
то при благосостоянии юнкерских карманов, а в минуту безденежья «посуда» пропивалась, равно
как и трехфунтовый хлебный паек за месяц вперед, и юнкера хлебали щи с «ушком» вместо хлеба.
Но капитану было не до
того. Он схватился левой рукой за правую и бледный,
как мертвец, со стоном опустился на стул.
—
Как? Почему не разрешена переэкзаменовка? Ведь у меня только одна двойка и
то из латинского… Отчего же Куропаткина и Субботина вчера переэкзаменовали? У них по две двойки…
А смущал его армейский подпоручик, не отходивший от Климочки,
как мысленно называл ее Корпелкин, и танцевавший с ней все танцы. Она тоже умильно нежничала с военным и только раз, да и
то как-то презрительно,
как показалось Корпелкину, взглянула в
тот угол, где сидел страдалец.
Двери
то и дело отворяются. Вбежит извозчик, распояшется, достанет пятак и, не говоря ни слова, хлопнет его об стойку. Буфетчик ловким движением руки сгребет этот пятак в ящик, нальет стакан и наклонится за прилавок. В руках его появляется полупудовая, черная,
как сапог, печенка, кусочек которой он стукнет о прилавок и пододвинет его к извозчику. За извозчиком вбежит весь согнувшийся сапожник с колодками под мышкой.
Пьяный, он всегда ругался и кричал в
том же духе, а трезвый ни с кем не говорил ни слова, а только и думал,
как бы добыть водки, чтоб напиться и ругаться.
За короткое время розысков Иванов потратил несколько рублей, бывших при нем, и распродал остатки гардероба; у него осталось одно военное, сильно поношенное пальто и
то без погон, которые он не имел права носить в отставке, и продал барышнику «на выжигу». Дошло до
того, что хозяин гостиницы, где остановился Иванов, без церемонии выгнал его за неплатеж нескольких рублей, и он вышел на улицу полуголодный, оскорбленный… За неделю, даже накануне, он и не мечтал о таком положении, в
каком очутился.
Но века шли, столица развивалась все более и более, и вместе с
тем все более и более зеленели струи чистой Неглинки, сделавшейся мало-помалу такою же клоакой,
какою теперь мы видим сестру Неглинки — Яузу.
Мы продолжали идти, боязливо ощупывая дно ногой перед
тем,
как сделать шаг.
Солдат курил папиросы и рассказывал о своем прошлом, о
том,
как он на службу из конторщиков попал, охотой пошел,
как его ранили,
как потом отставку получил и
как в нищие попал.
Запутался раз, и шабаш, не выйдешь,
как когтями зацепит; и чем больше ты вертишься,
тем больше цепляет она тебя…
Опять скорпионы с тарантулом, вроде
как не
то пауки, не
то раки, народ насмерть жалят…
Неприятель стрелял через нас, и наши сзади стреляли, тоже через нас. Сущий ад кругом! Солнышка от дыма не видать… Ружейные выстрелы кругом —
как хлопушки… та-та-та-та-та. Пули визжат да посвистывают на все голоса, —
как на пчельнике! Орудия и с
той и другой стороны: бо-у, бу-бу-боу-бу-бу, боу!.. Гранаты рвутся одна за другой: тах-тах, только осколки от них воют…
Сначала один горнист, где-то далеко, затрубил чуть слышно, меж гулом выстрелов: та-та-та-та, та-ти та-та, та-ти, та-та, та-ти-тата,
та,
та,
та, а потом, все ближе и ближе, на разные голоса и другие горнисты заиграли наступление… Выстрелы сделались еще чаще… Среди нас громыхала артиллерия, и,
как на ученье, в ногу, шли колонны… Когда они поравнялись с нами, раздалась команда: «Пальба батальонами»… Присоединились мы кучками к надвинувшимся войскам…
Шумная улица многолюдной столицы, голубой свет электрических фонарей. Она стоит у роскошного отеля и смотрит в окна. А там, сквозь зеркальные стекла, видны кружащиеся в вальсе пары и между ними знакомые двухэтажные глаза и выхоленные усики над ярко-красными губами. У него
та же улыбка,
то же заискивающее выражение глаз,
как было тогда в саду.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были
какие взятки,
то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек,
то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы,
то есть, не поможете в нашей просьбе,
то уж не знаем,
как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул!
какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Хлестаков. Скажите, взрослых! А
как они…
как они
того?..
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен,
как бревно. Я ему прямо скажу:
как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.