Неточные совпадения
A.П. Лукин встретил меня, и мы
прошли в кабинет к фактическому владельцу
газеты В.М. Соболевскому, сидевшему
за огромным письменным столом с массой
газет и рукописей. Перед столом — такой же портрет Н.С. Скворцова. Кожаная дорогая мебель, тяжелые шторы, на столе подсвечник с шестью свечами под зеленым абажуром. В.М. Соболевский любил работать при свечах. В других комнатах стояли керосиновые лампы с зелеными абажурами.
Этот псевдоним имел свою историю. Н.И. Пастухов с семьей, задолго до выхода своей
газеты, жил на даче в селе Волынском
за Дорогомиловской заставой. После газетной работы по ночам,
за неимением денег на извозчика, часто
ходил из Москвы пешком по Можайке, где грабежи были не редкость, особенно на Поклонной горе. Уж очень для грабителей место было удобное — издали все кругом видно.
За следующими кружками пива выяснилось дело. А.М. Пазухин, который под псевдонимами потихоньку от Н.И. Пастухова давал сценки в
газету В.Э. Миллера, дал и эту мелочь. Она
прошла вместе с другими.
Вечером я выехал в Петербург, радостно встреченный редакционными друзьями, сообщившими, что мои корреспонденции из Белграда перепечатываются
газетами, а «Россия» увеличила свой тираж. Редакция чествовала меня обедом
за газетный «бум», свергнувший короля.
За обедом из рук в руки
ходила моя табакерка, которой косвенно я был обязан спасением.
Неточные совпадения
— А мы живем и ничего не знаем, — сказал раз Вронский пришедшему к ним поутру Голенищеву. — Ты видел картину Михайлова? — сказал он, подавая ему только что полученную утром русскую
газету и указывая на статью о русском художнике, жившем в том же городе и окончившем картину, о которой давно
ходили слухи и которая вперед была куплена. В статье были укоры правительству и Академии
за то, что замечательный художник был лишен всякого поощрения и помощи.
Но когда
прошло известное время, и он ничего не устроил, ничего не показал, и когда, по закону борьбы
за существование, точно такие же, как и он, научившиеся писать и понимать бумаги, представительные и беспринципные чиновники вытеснили его, и он должен был выйти в отставку, то всем стало ясно, что он был не только не особенно умный и не глубокомысленный человек, но очень ограниченный и мало образованный, хотя и очень самоуверенный человек, который едва-едва поднимался в своих взглядах до уровня передовых статей самых пошлых консервативных
газет.
— Обещались, Владимир Алексеевич, а вот в газете-то что написали? Хорошо, что никто внимания не обратил,
прошло пока… А ведь как ясно — Феньку все знают
за полковницу, а барона по имени-отчеству целиком назвали, только фамилию другую поставили, его ведь вся полиция знает, он даже прописанный. Главное вот барон…
Они явились почти через месяц после тревожной ночи. У Павла сидел Николай Весовщиков, и, втроем с Андреем, они говорили о своей
газете. Было поздно, около полуночи. Мать уже легла и, засыпая, сквозь дрему слышала озабоченные, тихие голоса. Вот Андрей, осторожно шагая,
прошел через кухню, тихо притворил
за собой дверь. В сенях загремело железное ведро. И вдруг дверь широко распахнулась — хохол шагнул в кухню, громко шепнув:
Он
прошел в столовую. Там уже набралось много народа; почти все места
за длинным, покрытым клеенкой столом были заняты. Синий табачный дым колыхался в воздухе. Пахло горелым маслом из кухни. Две или три группы офицеров уже начинали выпивать и закусывать. Кое-кто читал
газеты. Густой и пестрый шум голосов сливался со стуком ножей, щелканьем бильярдных шаров и хлопаньем кухонной двери. По ногам тянуло холодом из сеней.