Неточные совпадения
Таковы же были и два
московских толстых
журнала — «Русский вестник», издававшийся редактором «
Московских ведомостей» М.Н. Катковым, и «Русская мысль» В.М. Лаврова, близкая к «Русским ведомостям». А потом ряд второстепенных изданий.
Газету выписывали только учреждения и некоторые отставные сановники, а частных подписчиков у нее никогда почти не было, да и было тогда не модно, даже неприлично, читать «
Московские ведомости». На редактора газеты М.Н. Каткова либеральные газеты и петербургские юмористические
журналы, где цензура была насчет его слабее, положительно «вешали собак» за его ретроградство.
В
московских юмористических
журналах: «Будильнике», «Развлечении», а особенно в «Зрителе» — цензура вычеркивала всякое упоминание о М.Н. Каткове.
Когда я редактировал коннозаводческий «
Журнал спорта»,
московская цензура тоже меня нередко тревожила и ставила иногда в ужасное положение. Так, в 90-х годах прошлого столетия я как-то напечатал воскресный номер и выпустил его, не дождавшись цензорских гранок. Сделал я это вполне сознательно, так как был более чем уверен, что ровно никаких противоцензурных погрешностей в номере нет.
Освирепела цензура, которая к тому же узнала, что Лилин — это псевдоним М.М. Чемоданова, и довела до того, что «Зритель», единственный сатирический
журнал всей той эпохи, был окончательно обескровлен, а В.В. Давыдов со своей цинкографией перешел в «
Московский листок».
В переходное время, когда И.А. Вашков ушел в «
Московский листок», редактировал
журнал П.И. Кичеев.
Недолго издательствовал Морозов — выгоды было мало. Ему гораздо больше давали его лубки, оракулы, поминанья и ходовые «Францыли Венецианы», да и «Битва русских с кабардинцами». Нашелся покупатель, и он продал
журнал. «Развлечение» перешло к Николаю Никитичу Соедову, агенту по продаже и залогу домов при
Московском кредитном обществе.
Н.И. Пастухов купил «Развлечение», сделал его — совсем неожиданно для всех — бесплатным приложением к «
Московскому листку» и через год, потратив для этого большие деньги, также неожиданно прекратил этот старейший в Москве юмористический
журнал, в котором полвека его ругали и высмеивали в тексте и карикатурах.
В.Э. Миллер, знавший К.П. Цветкова как издателя детского
журнала «Малютка» и сотрудника «
Московских ведомостей», согласился, и под газетой, уже «без предварительной цензуры», появилась надпись: «Издатель — В.Э. Миллер, редактор — К.П. Цветков».
С начала 1897 года подпись Я.А. Фейгина появилась еще в числе пятерых издателей под новым
журналом «Бюллетень Хлебной биржи». Последний издавался на средства богатых
московских хлебных торговцев, а о втором его издании — «Курьере торговли и промышленности» — редактор «
Московского листка» Н.И. Пастухов ядовито замечал, что он «жареным пахнет».
Московские известия я давал в редакцию по междугородному телефону к часу ночи, и моим единственным помощником был сербский студент Милан Михайлович Бойович, одновременно редактировавший
журнал «Искры», приложение к «Русскому слову», и сотрудничавший в радикальной сербской газете «Одъек».
С этого же времени начинается и литературная известность Кольцова. В 1831 г. два или три стихотворения его были напечатаны в одном из тогдашних
московских журналов. Кольцов, до сих пор все еще чрезвычайно мало доверявший себе, увидел в этом как бы ручательство за то, что стихи его могут быть годны, и был от всего сердца рад, что успел попасть в печать. Возвратившись в Воронеж, он уже теперь с большею уверенностью в своих силах стал продолжать свои поэтические труды.
Окончил я повесть летом 1894 года, после сдачи экзаменов, в деревне, и послал ее в
московский журнал «Русская мысль», в то время выходивший под редакцией В. М. Лаврова.
Перед тем он мне сообщил также, что тот
московский журнал, где помещали перевод его «Набоба», обратился к нему с предложением: доставить ему рукопись нового романа раньше появления его в Париже за особый гонорар.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да, и в
журналы помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „
Московский телеграф“… все это я написал.
Видеть себя в печати — одна из самых сильных искусственных страстей человека, испорченного книжным веком. Но тем не меньше решаться на публичную выставку своих произведений — нелегко без особого случая. Люди, которые не смели бы думать о печатании своих статей в «
Московских ведомостях», в петербургских
журналах, стали печататься у себя дома. А между тем пагубная привычка иметь орган, привычка к гласности укоренилась. Да и совсем готовое орудие иметь недурно. Типографский станок тоже без костей!
Я просил, чтобы ты при случае прислал мне номера «Морского сборника» (случаи бывают часто). Адресуй их к моему комиссионеру
московскому Алеше. Я этот
журнал люблю — с июня не видал его.
После этого Полевой был вызван к шефу жандармов, и, хотя его объяснения были признаны удовлетворительными,
журнал «
Московский Телеграф» был закрыт.
[«Телеграф» — «
Московский телеграф» — известный литературный
журнал либерального направления.]