Неточные совпадения
Безграмотный редактор приучил читать свою безграмотную
газету, приохотил к чтению охотнорядца, извозчика. Он — единственная бытовая фигура в газетном мире, выходец из народа, на котором теперь, издали, невольно останавливается глаз на фоне
газет того
времени.
У полуторастолетних «Московских ведомостей», у
газеты политической, к которой прислушивалась Европа, в это
время выходило четыре тысячи номеров, из которых больше половины обязательных подписчиков. «Русских ведомостей» в этот же год печаталось меньше десяти тысяч, а издавались они в Москве уже двадцать лет.
В 1905 году было приостановлено издание с 22 декабря по 1 января 1906 года за то, что «редакция
газеты „Русские ведомости“ во
время мятежного движения, еще не кончившегося в Москве и в других городах, явно поддерживала его, собирала открыто значительные пожертвования в пользу разных забастовочных комитетов, политических ссыльных, борцов за свободу и пр.».
Иногда удавалось доставать такие сведения уголовного характера, которые и полиция не знала, — а это в те
времена ценилось и читалось публикой даже в такой сухой
газете, как «Русские ведомости».
До сего
времени не знаю, был ли это со мной приступ холеры (заразиться можно было сто раз) или что другое, но этим дело не кончилось, а вышло нечто смешное и громкое, что заставило упомянуть мою фамилию во многих концах мира, по крайней мере в тех, где получалась английская
газета, выходившая в миллионах экземпляров.
Издавалась «Русская
газета» несколько лет. Основал ее какой-то Александровский, которого я в глаза не видал, некоторое
время был ее соиздателем Н.И. Пастухов, но вскоре опять ушел в репортерскую работу в «Современные известия», потратив последние гроши на соиздательство.
Газета давно уже прекратилась, ее в первый же год забил «Московский листок», а все-таки мне вспоминается один факт, связанный со
временем моего в ней кратковременного сотрудничества.
Было
время, когда «Современные известия» были самой распространенной
газетой в Москве и весьма своеобразной: с одной стороны, в них печатались политические статьи, а с другой — они с таким же жаром врывались в общественную городскую жизнь и в обывательщину. То громили «Коварный Альбион», то с не меньшим жаром обрушивались на бочки «отходников», беспокоивших по ночам Никиту Петровича Гилярова-Платонова, жившего на углу Знаменки и Антипьевского переулка, в нижнем этаже, окнами на улицу.
В
газете приняли участие лучшие литературные силы. Особенно читались фельетоны Д.Д. Минаева, пересыпавшего прозу стихами самого нецензурного по тому
времени содержания.
«Московские ведомости» то и дело писали доносы на радикальную
газету, им вторило «Новое
время» в Петербурге, и, наконец, уже после 1 марта 1881 года посыпались кары: то запретят розницу, то объявят предупреждение, а в следующем, 1882, году
газету закрыли административной властью на шесть месяцев — с апреля до ноября. Но И.И. Родзевич был неисправим: с ноября
газета стала выходить такой же, как и была, публика отозвалась, и подписка на 1883 год явилась блестящей.
В первое
время редактором была А.И. Соколова, из закрывшейся «Русской
газеты», а секретарем — провинциальный журналист Е.А. Валле де Барр. Сам А.Я. Липскеров был малограмотен. Он писал «одна ножница», «пара годов» и т.п.
Дело пошло. Деньги потекли в кассу, хотя «Новости дня» имели подписчиков меньше всех
газет и шли только в розницу, но вместе с «пюблисите» появились объявления, и расцвел А.Я. Липскеров. Купил себе роскошный особняк у Красных Ворот. Зеркальные стекла во все окно, сад при доме, дорогие запряжки, роскошные обеды и завтраки, — все
время пьют и едят. Ложа в театре, ложа на скачках, ложа на бегах.
За тридцать лет он не переменился сам в себе до мелочей, даже и в то
время, когда стал из голодного репортера благодаря своей
газете миллионером.
Трудно было думать, что через несколько лет после издания своей
газеты этот человек будет гостем на балу у президента Французской республики господина Карно во
время франко-русских торжеств в Париже!
Во
время коронации 1896 года он поручил своим сотрудникам во что бы то ни стало добыть заранее манифест, чтобы первому его опубликовать в своей
газете.
Всем сотрудникам, ни разу не оставлявшим его редакцию за все
время ее существования, выдано было за несколько лет до его кончины по пяти тысяч рублей, а после его смерти все лица, близко стоявшие к его
газете, остались если не богатыми, то вполне обеспеченными людьми.
Эти отдельные эпизоды, вырванные из очень большой репортерской работы в «Московском листке», могут, как мне думается, дать некоторое представление и о репортаже того
времени, и о Н.И. Пастухове — создателе
газеты, которая читалась и в гостиных, и в кабинетах, и в трактирах, и на рынках, и в многочисленных торговых рядах и линиях.
Программа этой
газеты, утвержденная правительством, была шире всех газетных программ того
времени. Ей было разрешено печатать «все, что интересно читать и потребно обывателю». Так и написано было в разрешении, которое мне показывал сам редактор, маленький чиновничек, назначенный из канцелярии обер-полицмейстера.
Это жесточайшее
время реакции отразилось первым делом на печати: получить разрешение на
газету или журнал было почти невозможно.
— Нет, надо свою
газету, деньги есть на первое
время, а там… О! Но, конечно, надо не сразу, а исподволь!
Н.Г. Шебуев в это
время служил помощником судебного следователя при окружном суде и заведовал районом преступной Грачевки, откуда и брал сенсационный материал. Он первый ввел этот жанр в
газеты.
Время от
времени отрываясь от судебных и общественных дел, сам Н.Л. Казецкий становился во главе
газеты — в редакции гремел гром и сверкали молнии.
В.А. Гольцев, руководивший политикой, писал еженедельные фельетоны «Литературное обозрение», П.С. Коган вел иностранный отдел, В.М. Фриче ведал западной литературой и в ряде ярких фельетонов во все
время издания
газеты основательно знакомил читателя со всеми новинками Запада, не переведенными еще на русский язык.
«Русские ведомости» прекратились и предложили своим подписчикам на
время запрещения заменить свою
газету «Курьером», как более подходящим по направлению к «Русским ведомостям», чем все остальные московские
газеты.
В то
время, когда
газеты кричали о вечном мире, я написал два противоположных стихотворения — одно полное радости, что наконец-то строят «здание мира», а другое следующее...
«Курьер» вступил в четвертый год издания. В редакции шли какие-то недоразумения. Редактировал
газету некоторое
время В.П. Потемкин, сыпались кары на
газету — цензура становилась злее с каждым днем.
Я, кажется, был одним из немногих, который входил к нему без доклада даже в то
время, когда он пишет свой фельетон с короткими строчками и бесчисленными точками. Видя, что В.М. Дорошевич занят, я молча ложился на диван или читал
газеты. Напишет он страницу, прочтет мне, позвонит и посылает в набор. У нас была безоблачная дружба, но раз он на меня жестоко обозлился, хотя ненадолго.
Во
время японской войны я написал ряд фельетонов под заглавием «Нитки», в которых раскрыл все интендантское взяточничество по поставке одежды на войска. Эти фельетоны создали мне крупных врагов — я не стеснялся в фамилиях, хотя мне угрожали судом, — но зато дали успех
газете.
Во
время войны с Японией огромный успех в
газете имели корреспонденции Вас. И. Немировича-Данченко с театра военных действий и статьи Краевского из Японии, куда он пробрался во
время войны и вернулся обратно в Москву.
Через полстолетия припомнились они не за их достоинства, а за что-то другое, видимо, более яркое и характерное, чем в других, более популярных
газетах того
времени.
В 80-х годах при «Новом
времени» стало выходить каждую субботу иллюстрированное литературное приложение. Кроме того, по субботам же печатались рассказы и в тексте
газеты. Участвовали поэты, ученые и беллетристы, в том числе А.П. Чехов, печатавший свои рассказы четыре раза в месяц. Он предложил мне чередоваться с ним.
Я отдал ему фотографии и недели через две получил билет и печатный список корреспондентов на коронацию, в котором значился и я корреспондентом «Нового
времени». Кроме меня, в списке стояло еще четыре корреспондента этой
газеты, а пятым сам А.С. Суворин. Мне там было делать нечего, я преспокойно работал для «Русских ведомостей», а благодаря марке «Нового
времени» везде имел первое место.
Действительно, оказалось, что речь Витте напечатана в
газетах от Северного телеграфного агентства только в «Новом
времени»; в агентских телеграммах значилось казенное сообщение об открытии, законченное словами: «Министр вошел на кафедру и произнес речь», а далее от редакции: «См. выше телеграмму нашего корреспондента».
В
газете помещалось много больших статей и фельетонов о Пушкине А. Фаресова, А. Зорина и др. Это было все ко
времени, и каждая строчка о Пушкине читалась с интересом.
Газета в Москве шла хорошо.
Иногда приходилось добывать сведения, которые по цензурным, политическим и другим условиям московские
газеты не печатали, но мне стесняться было нечего, и
время от
времени проскакивали сенсации.
— Так, газетный репортеришко! — говорили некоторые чуть не с презрением, забывая, что репортером начинал свою деятельность Диккенс, не хотели думать, что знаменитый Стенли, открывший неизвестную глубь Африки, был репортером и открытие совершил по поручению
газеты; репортерствовал В.М. Дорошевич, посетивший Сахалин, дав высокохудожественные, но репортерские описания страшного по тем
временам острова.
Неточные совпадения
Меры эти, доведенные до крайности, вдруг оказались так глупы, что в одно и то же
время и государственные люди, и общественное мнение, и умные дамы, и
газеты, — всё обрушилось на эти меры, выражая свое негодование и против самих мер и против их признанного отца, Алексея Александровича.
Долго бессмысленно смотрел я в книгу диалогов, но от слез, набиравшихся мне в глаза при мысли о предстоящей разлуке, не мог читать; когда же пришло
время говорить их Карлу Иванычу, который, зажмурившись, слушал меня (это был дурной признак), именно на том месте, где один говорит: «Wo kommen Sie her?», [Откуда вы идете? (нем.)] а другой отвечает: «Ich komme vom Kaffe-Hause», [Я иду из кофейни (нем.).] — я не мог более удерживать слез и от рыданий не мог произнести: «Haben Sie die Zeitung nicht gelesen?» [Вы не читали
газеты? (нем.)]
— За древностию лет // К свободной жизни их вражда непримирима, // Сужденья черпают из забыты́х
газет //
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Самгин следил, как соблазнительно изгибается в руках офицера с черной повязкой на правой щеке тонкое тело высокой женщины с обнаженной до пояса спиной, смотрел и привычно ловил клочки мудрости человеческой. Он давно уже решил, что мудрость, схваченная непосредственно у истока ее, из уст людей, — правдивее, искренней той, которую предлагают книги и
газеты. Он имел право думать, что особенно искренна мудрость пьяных, а за последнее
время ему казалось, что все люди нетрезвы.
«Да, у нее нужно бывать», — решил Самгин, но второй раз увидеть ее ему не скоро удалось, обильные, но запутанные дела Прозорова требовали много
времени, франтоватый письмоводитель был очень плохо осведомлен, бездельничал, мечтал о репортаже в «Петербургской
газете».