Неточные совпадения
Работать от хозяина Репке было
не к лицу: он привык сам верховодить и атаманствовать над удалыми станицами и всю добычу рискованных набегов поровну тырбанить между товарищами.
Куда бы повернула моя судьба —
не знаю, если бы
не вышло следующего: проработав около месяца в артели Репки, я, жалея отца моего и мачеху, написал им письмо, в котором рассказал в нескольких строках, что прошел бурлаком Волгу, что
работаю в Рыбинске крючником, здоров, в деньгах
не нуждаюсь, всем доволен и к зиме приеду домой.
— На низы бы податься, к Астрахани, на ватагах
поработать… Приволье там у нас, знай
работай, а кто такой ты есть да откуда пришел, никто
не спросит. Вот ежели что, так подавайся к нам туда!
— Здесь все друг другу чужие, пока
не помрут… А отсюда живы редко выходят. Работа легкая, часа два-три утром, столько же вечером, кормят сытно, а тут тебе и конец… Ну эта легкая-то работа и манит всякого… Мужик сюда мало идет, вреды боится, а уж если идет какой, так либо забулдыга, либо пропоец… Здесь больше отставной солдат
работает али никчемушный служащий, что от дела отбился. Кому сунуться некуда… С голоду да с холоду… Да наш брат, гиляй бездомный, который, как медведь, любит летом волю, а зимой нору…
Орлов после порки благополучно бежал в Астрахань — иногда
работал на рыбных ватагах, иногда вольной жизнью жил. То денег полные карманы, то опять догола пропьется. Кем он
не был за это время: и навожчиком, и резальщиком, и засольщиком, и уходил в море… А потом запил и спутался с разбойным людом…
Сезон 1879/80 года закончился блестяще; актеры
заработали хорошо, и вся труппа на следующую зиму осталась у Далматова почти в полном составе: никому
не хотелось уезжать из гостеприимной Пензы.
Таков был Николай Иванович Пастухов [Года через три, в 1885 году, во время первой большой стачки у Морозовых — я в это время
работал в «Русских ведомостях» — в редакцию прислали описание стачки, в котором
не раз упоминалось о сгоревших рабочих и прямо цитировались слова из моей корреспонденции, но ни строчки
не напечатали «Русские ведомости» — было запрещено.].
— Ты вот у меня
работаешь и с красными дружишь… Мне сказывали уж…
Не заступись я за тебя — выслали бы…
— Ну, что уж… Вот, Варюша-то… Я ее как дочь люблю, монахини на бога
не работают, как я на нее, а она меня за худые простыни воровкой сочла. Кричит, ногами топала, там — у черной сотни, у быка этого. Каково мне? Простыни-то для раненых. Прислуга бастовала, а я — работала, милый! Думаешь — не стыдно было мне? Опять же и ты, — ты вот здесь, тут — смерти ходят, а она ушла, да-а!
Неточные совпадения
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… //
Не стала я тревожиться, // Что ни велят —
работаю, // Как ни бранят — молчу.
В постель скорей торопишься?» // А деверь говорит: // «
Не много ты
работала!
С ребятами, с дево́чками // Сдружился, бродит по лесу… // Недаром он бродил! // «Коли платить
не можете, //
Работайте!» — А в чем твоя // Работа? — «Окопать // Канавками желательно // Болото…» Окопали мы… // «Теперь рубите лес…» // — Ну, хорошо! — Рубили мы, // А немчура показывал, // Где надобно рубить. // Глядим: выходит просека! // Как просеку прочистили, // К болоту поперечины // Велел по ней возить. // Ну, словом: спохватились мы, // Как уж дорогу сделали, // Что немец нас поймал!
Охота есть —
работаю, //
Не то — валяюсь с бабою, //
Не то — иду в кабак!»
Г-жа Простакова (
работая). Ах, Господи Боже мой! Уж ребенок
не смей и избранить Пафнутьича! Уж и разгневался!