Неточные совпадения
За расписывание ролей они получали по тридцать пять копеек с акта, а акты бывали и в семь листов и в десять.
Работа каторжная, в день можно написать шесть-семь листов,
не больше. Заработок в день
выходил от двадцати до тридцати копеек, а при самых выгодных условиях, то есть при малых актах, можно было написать копеек
на сорок.
Да и все остальные растерялись. Дело выходило самое скверное, главное, потому, что вовремя не оповестили старика. А суббота быстро близилась… В пятницу был собран экстренный семейный совет. Зять Прокопий даже
не вышел на работу по этому случаю.
— Слушайте, ребята, ведь вы меня подведете! Перепьетесь и завтра проспите,
не выйдете на работу. Мне за вас придется отвечать.
— Товарищ Кочерыгин, мы к тебе не чаи пришли распивать, а по приказу штаба легкой кавалерии, — проверить, по уважительной ли причине ты сегодня
не вышел на работу. Ты комсомолец, значит, парень сознательный, понимаешь, что прогулы — это не пустяки для производства, что производство на этом ежегодно теряет сотни тысяч рублей. Подумал ты об этом?
Неточные совпадения
Проснувшись поздно
на другой день после скачек, Вронский,
не бреясь и
не купаясь, оделся в китель и, разложив
на столе деньги, счеты, письма, принялся за
работу. Петрицкий, зная, что в таком положении он бывал сердит, проснувшись и увидав товарища за письменным столом, тихо оделся и
вышел,
не мешая ему.
Встает заря во мгле холодной; //
На нивах шум
работ умолк; // С своей волчихою голодной //
Выходит на дорогу волк; // Его почуя, конь дорожный // Храпит — и путник осторожный // Несется в гору во весь дух; //
На утренней заре пастух //
Не гонит уж коров из хлева, // И в час полуденный в кружок // Их
не зовет его рожок; // В избушке распевая, дева // Прядет, и, зимних друг ночей, // Трещит лучинка перед ней.
Любашу все-таки
выслали из Москвы. Уезжая, она возложила часть своей
работы по «Красному Кресту»
на Варвару. Самгину это
не очень понравилось, но он
не возразил, он хотел знать все, что делается в Москве. Затем Любаша нашла нужным познакомить Варвару с Марьей Ивановной Никоновой, предупредив Клима:
Уход Дерсу произвел
на меня тягостное впечатление, словно что-то оборвалось в груди. Закралось какое-то нехорошее предчувствие; я чего-то боялся, что-то говорило мне, что я больше его
не увижу. Я был расстроен
на весь день;
работа валилась у меня из рук. Наконец я бросил перо, оделся и
вышел.
Тогда я подал сигнал к остановке. Удэгеец говорил, что юрты совсем близко, но никто ему уже
не верил. Стрелки принялись спешно разгребать снег, таскать дрова и ставить палатки. Мы сильно запоздали: глубокие сумерки застали нас за
работой. Несмотря
на это, бивак
вышел очень удобный.