Неточные совпадения
А я-то, глупая, думала: вырастет она, моя сердечная, будет ездить в карете
да ходить в шелковых платьях; из-за двери в щелочку посмотрела бы на
тебя тогда; спряталась бы от
тебя, мой ангел, —
что тебе за мать крестьянка!..
— Алексис! — воскликнула негодующая супруга. — Никогда бы в голову мне не пришло,
что случилось; представь себе, мой друг: этот скромный-то учитель — он в переписке с Любонькой,
да в какой переписке, — читать ужасно; погубил беззащитную сироту!.. Я
тебя прошу, чтоб завтра его нога не была в нашем доме. Помилуй, перед глазами нашей дочери… она, конечно, еще ребенок, но это может подействовать на имажинацию [воображение (от фр. imagination).].
— Ну,
что же в этой переписке? Стакнулись,
что ли? А? Поди береги девку в семнадцать лет; недаром все одна сидит, голова болит,
да то
да се…
Да я его, мошенника, жениться на ней заставлю.
Что он, забыл,
что ли, у кого в доме живет! Где письмо? Фу
ты, пропасть какая, как мелко писано! Учитель, а сам писать не умеет, выводит мышиные лапки. Прочти-ка, Глаша.
— Это-то, любезнейший, еще хуже; как бы очень-то начала кричать, рассердит, по крайней мере, плюнешь,
да и прочь пойдешь, а как будет молчать
да худеть, а ты-то себе: «Бедная, за
что я
тебя стащил на антониеву пищу»…
—
Что там делать? Я сам знаком был с Матеем,
да и с Геймом, — ну, а все, кажется бы, в Оксфорд лучше; а, Софья? Право, лучше. А по какой части хочешь
ты идти?
— Эх, голова, голова
ты, Василий Васильич! — возразил столоначальник. — Умней
тебя, кажется, в трех столах не найдешь, а и
ты мелко плаваешь. Я, брат, на своем веку довольно видел материала, из которого выходят настоящие деловые люди
да правители канцелярии; в этом фертике на волос нет того,
что нужно.
Что умен-то
да рьян, — а надолго ли хватит и ума и рьяности его? Хочешь, об заклад на бутылку полынного,
что он до столоначальника не дотянет?
Один заседатель, лет десять тому назад служивший в военной службе, собирался сломить кий об спину хозяина и до того оскорблялся,
что логически присовокуплял к ряду энергических выражений: «Я сам дворянин; ну, черт его возьми, отдал бы генералу какому-нибудь, —
что тут делать станешь, — а то молокососу, видите, из Парижа приехал;
да позвольте спросить,
чем я хуже его, я сам дворянин, старший в роде, медаль тысяча восемьсот двенадцатого…» — «
Да полно
ты, полно, горячая голова!» — говорил ему корнет Дрягалов, имевший свои виды насчет Бельтова.
Тебя еще папаша не научил презирать землю
да материю, не уверил еще
тебя,
что эти милые ножки, эти ручонки — кусочки грязи, приставшей к
тебе.
— Ах
ты мерзавец, ведь говорила,
что сломаешь; поди сюда, поди,
тебе говорят, покажи, вишь, дурак, как сломал, совсем на две части; ну, я
тебя угощу, дай барину воротиться; я сама бы оттаскала
тебя за волосы,
да гадко до
тебя дотронуться: маслом как намазался, это вор Митька на кухне дает господское масло; вот, погоди, я и до него доберусь…
— Да-с, Варвара Карповна, вы у меня на выборах извольте замуж выйти; я найду женихов, ну, а вам поблажки больше не дам;
что ты о себе думаешь, красавица,
что ли, такая,
что тебя очень будут искать: ни лица, ни тела,
да и шагу не хочешь сделать, одеться не умеешь, слова молвить не умеешь, а еще училась в Москве; нет, голубушка, книжки в сторону, довольно начиталась, очень довольно, пора, матушка, за дело приниматься.
— Как
тебе не найти жениха! Триста пятьдесят душ крестьян! Каждая душа две души соседские стоит
да приданище какое!..
Что,
что —
да ты, кажется, плакать начинаешь, плакать, чтоб глаза сделались красными; так
ты эдак за материнские попечения!..
— Грубиянка эдакая!
Да кто
тебе говорит — броситься на шею… так
ты эдак хочешь исполнить волю матери… не видала никогда!
Что, у
тебя мать дура или пьяная какая,
что не умеет выбрать
тебе жениха! Царевна какая!
—
Что с
тобою? — спросил Круциферский. — Какая у
тебя рука!
Да на
тебе, мой друг, лица нет.
— „Помилуй, Дмитрий, — сказала я ему, —
что это за мрачные мысли; неужели
тебе не жаль никого покинуть здесь?“ — „Жаль, — отвечал он, — очень жаль и
тебя и Яшу; но Семен Иванович говорит,
что я только могу повредить воспитанию Яши,
да я и сам согласен,
что ты лучше воспитаешь его, нежели я.
— Пятьдесят рублей на эту дрянь!
Да ты — того, хватила,
что ли, через край? Пятьдесят рублей без напитков! Вздор какой! Баба глупая! Никакого совета не умеет дать! Так ступай же к отцу Иоанникию пригласить его ко мне двадцать четвертого числа и попроси у него посуды на вечер.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Вот
тебе на! (Вслух).Господа, я думаю,
что письмо длинно.
Да и черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли,
что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Что? а?
что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна,
да потом пожертвуешь двадцать аршин,
да и давай
тебе еще награду за это?
Да если б знали, так бы
тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим».
Да дворянин… ах
ты, рожа!
Хлестаков.
Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О
ты,
что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе,
да за дело, чтоб он знал полезное. А
ты что? — начинаешь плутнями,
тебя хозяин бьет за то,
что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет
тебе брюхо
да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого,
что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь?
Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Городничий. И не рад,
что напоил. Ну
что, если хоть одна половина из того,
что он говорил, правда? (Задумывается.)
Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу:
что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного;
да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право,
чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь,
что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или
тебя хотят повесить.