Лору она ненавидела, к графине относилась презрительно, к графу равнодушно.
Молодая графиня также питала к ней антипатию, может быть, она замечала злобные взгляды маленькой итальянки, когда Лора, не стесняясь ее присутствием, называла ее матери «чернушкой».
Несмотря на свою молчаливость, она редко оставляла без ответа какую-нибудь колкость Лоры, и поэтому немудрено, что
молодая графиня так желала удаления ее из дома.
Неточные совпадения
Графиня Надежда Сергеевна и не подозревала настоящих отношений
молодых людей. При первых же ее словах Бобров сумел выказать столько самолюбия, что она почти успокоилась.
Домашние графа — его жена
графиня Мария Осиповна, далеко еще не старая женщина, с величественной походкой и с надменно-суровым выражением правильного и до сих пор красивого лица, дочь-невеста Элеонора, или, как ее звали в семье уменьшительно, Лора, красивая, стройная девушка двадцати одного года, светлая шатенка, с холодным, подчас даже злобным взглядом зеленоватых глаз, с надменным, унаследованным от матери выражением правильного, как бы выточенного лица, и сын,
молодой гвардеец, только что произведенный в офицеры, темный шатен, с умным, выразительным, дышащим свежестью молодости лицом, с выхоленными небольшими, мягкими, как пух, усиками, — знали о появлении в их семье маленькой иностранки лишь то немногое, что заблагорассудил сказать им глава семейства, всегда державший последнее в достодолжном страхе, а с летами ставший еще деспотичнее.
— Что же делать,
графиня, — с комическим вздохом сказал
молодой человек, — вы знаете, я сам влюблен, и знаете в…
— Конечно, конечно, это даже необходимо для тебя. Ты, кажется, не совсем здорова, Елен? — участливо спросила
графиня, смотря на бледное лицо
молодой девушки.
Ее отец, внезапно и совершенно неожиданно для нее, решил взять ее из пансиона, где, по его мнению, ей было нечего делать, — доканчивать же свое светское воспитание она могла, по его словам, и в Петербурге, под руководством своей замужней сестры. Сергей Сергеевич переговорил об этом с
графиней Надеждой Сергеевной и ее мужем, и они охотно согласились принять к себе в дом
молодую девушку и руководить ее начинающеюся светскою жизнью.
Между тем, страсть
молодых людей только укреплялась, она мало-помалу привела их к мысли, что препятствие, упомянутое
графиней Ратицыной, важность которого в первую минуту они сами отлично поняли, не было на самом деле таким серьезным, как казалось.
Раз в неделю, по субботам, Виктор Аркадьевич обедал у Ратицыных.
Графиня Надежда Сергеевна принимала по вторникам и не могла закрыть двери
молодому человеку, другу ее мужа.
Генерал вспомнил корнетские годы, начал искать всевозможных случаев увидеть графиню, ждал часы целые на паперти и несколько конфузился, когда из допотопной кареты, тащимой высокими тощими клячами, потерявшими способность умереть, вытаскивали два лакея старую графиню с видом вороны в чепчике и мешали выпрыгнуть
молодой графине с видом центифольной розы.
Граф Алексей Андреевич, войдя в полную ничем не нарушаемого порядка колею грузинской жизни, занятый начавшимися постройками, не заметил перемену в отношении к нему
молодой графини, да и перемена эта, кстати сказать, не была резка, так как отношения между супругами были уже давно холодны.
Молодая графиня, пробыв еще некоторое время за границей, возвратилась в Россию, где была очень любезно встречена императрицей Екатериной, дорожившей всеми близкими людьми ее так недавно безвременно угасшего подданного-друга, светлейшего князя Потемкина-Таврического.
Неточные совпадения
Мать Вронского, узнав о его связи, сначала была довольна — и потому, что ничто, по ее понятиям, не давало последней отделки блестящему
молодому человеку, как связь в высшем свете, и потому, что столь понравившаяся ей Каренина, так много говорившая о своем сыне, была всё-таки такая же, как и все красивые и порядочные женщины, по понятиям
графини Вронской.
— Ах, да, знаете, один
молодой человек, прекрасный, просился. Не знаю, почему сделали затруднение. Я хотела просить вас, я его знаю, напишите, пожалуйста, записку. Он от
графини Лидии Ивановны прислан.
Молодой адъютант, приятель Вронского, через которого она получала сведения и который через
графиню Лидию Ивановну надеялся получить концессию, сказал ей, что они кончили свои дела и уезжают на другой день.
Графиня Лидия Ивановна очень
молодою восторженною девушкой была выдана замуж за богатого, знатного, добродушнейшего и распутнейшего весельчака.
— Трудиться для Бога, трудами, постом спасать душу, — с гадливым презрением сказала
графиня Лидия Ивановна, — это дикие понятия наших монахов… Тогда как это нигде не сказано. Это гораздо проще и легче, — прибавила она, глядя на Облонского с тою самою ободряющею улыбкой, с которою она при Дворе ободряла
молодых, смущенных новою обстановкой фрейлин.