Несмотря на то, что с момента нашего знакомства с обеими девушками, Хомутовой и Бахметьевой, не прошло и двух лет, время это успело сильно изменить их обеих, и если брызги житейской грязи только недавно коснулись
молодой графини Аракчеевой и совершили в ее внутреннем мире внезапный мучительный переворот, то что касается ее подруги, она, увы, сравнительно, гораздо ранее окунулась с головой в грязный житейский омут.
Неточные совпадения
На берегу, или около той части берега, которая выходила напротив дачи
графини Лаваль, стояли летние деревянные горы, с которых беспрестанно слетали колясочки или кресельцы на колесцах, и на них сидели большею частью пары, причем дама помещалась у кавалера на коленях и притом всегда жантильничала, выражая жантильность эту криками и визгами, между тем как кавалеры, обнаруживая чрезвычайную храбрость при слетании колесных саночек с вершины горы, заливались истерическим хохотом и сыпали бесчисленное множество немецких вицов, в остроумности которых вполне убеждены были их творцы,
молодые булочники, сапожники, портные, слесаря и прочие.
Сделавшись
графиней, она, конечно, ничуть не изменилась к ней и с согласия графа Алексея Андреевича, на которого не осталась без влияния задорная красота
молодой девушки, всюду таскала ее за собой в театры, на балы, и от себя не отпускала по целым неделям.
Графиня приветливо кланялась и улыбалась по сторонам. Торжественность встречи льстила ее
молодому самолюбию. Граф был мрачен, и на его губах при приветствиях мелькала деланная улыбка.
— Молодая-то
графиня — порченая! — шепотом передавали друг другу грузинские крестьяне.
Граф первые дни также был в некотором смущении, он ожидал каждый день, что сплетни грузинских кумушек, на роток которых, согласно русской пословице, нельзя было накинуть платок никакой строгостью, дойдут до его
молодой жены и ему придется, быть может, давать ей неприятное объяснение, но ровное расположение духа
графини, о чем последняя тотчас же сообщила ему, постепенно его успокоило, и он начал надеяться, что его привычки и порядок жизни ничем не будут нарушены.
С этого дня Миша был почти неразлучен с „
молодой тетей“, как звал он
графиню.
Егор Егорович с ужасом увидал, что и в присутствии
графини влияние Настасьи Федоровны на графа не только не уменьшилось, но пожалуй даже увеличилось, и
молодая законная жена Алексея Андреевича, казалось, совершенно стушевалась перед экономкой-любовницей.
По мере рассказа подруги, Наталья Федоровна постепенно приходила в себя. Это открытие, почти циничное глумление
молодой девушки над тем светлым прошлым, которое
графиня оберегала от взгляда непосвященных посторонних людей, от прикосновения их грязных рук, как за последнее время решила она, производило на нее ощущение удара кнутом, и от этой чисто физической боли притуплялась внутренняя нравственная боль, и она нашла в себе силы деланно-равнодушным тоном заметить, когда Бахметьева кончила свой рассказ.
Образ действий Дарьи Алексеевны Хомутовой и
графини Аракчеевой по отношению к
молодой Бахметьевой не остался без подражателей среди знакомых Екатерины Петровны. Все они постепенно отшатнулись от нее вскоре после похорон ее матери и в особенности, когда слух о том, что она будет жить под одной кровлей со своим «кузеном» Талицким, пользовавшимся весьма нелестной репутацией, подтвердился на деле.
В голосе
молодого офицера звучала такая бесповоротная решимость, что Зарудин и
графиня согласились.
Породнившись духовно у купели новорожденного ребенка их счастливых
молодых друзей, вскоре после разбитой самоубийством Бахметьевой последней мечты о совместном счастьи, Зарудин и
графиня Аракчеева вполне, казалось, удовольствовались своей духовной близостью, своим духовным единением.
И действительно, то, что наскоро передала
графине о судьбе
молодой женщины Софья Сергеевна, была одна сплошная неприкрашенная правда.
Графиня Аракчеева улыбнулась и крепко поцеловала
молодую женщину.
—
Графиня Наталья Федоровна Аракчеева! — бесстрастно повторил лакей, с удивлением глядя на вытаращенные, казалось, готовые выскочить из орбит глаза
молодой барыни, на покрывшую ее лицо мертвенную бледность.
Все это мгновенно промелькнуло в уме
молодой женщины вместе с той сценой, когда ей сделалось дурно во время чтения письма Василия Васильевича Хрущева, где он упоминал о
графине Наталье Федоровне.
Прошла, быть может, одна минута, показавшаяся Екатерине Петровне целою вечностью. Все далекое прошлое, связанное с именем вот сейчас, сейчас имеющей войти в комнату
графини, — проносилось в уме
молодой женщины.
— Вы ошибаетесь,
графиня, вы принимаете меня, видимо, за другую, я первый раз имею честь вас видеть, — с трудом, сдавленным голосом произнесла
молодая женщина.
— Ты меня не выдашь. Ты не отомстишь мне этим за твою; разбитую жизнь… Хотя я и стою этого, но я и так достаточно наказана, — окинула
графиню молодая женщина умоляющим взглядом.
Лидия Павловна еще до возвращения
графини от Хвостовых сообщила мужу, Зарудину и Кудрину, что тетя Таля виделась с
молодой Хвостовой и сказала, что это не Бахметьева.
Неточные совпадения
Мать Вронского, узнав о его связи, сначала была довольна — и потому, что ничто, по ее понятиям, не давало последней отделки блестящему
молодому человеку, как связь в высшем свете, и потому, что столь понравившаяся ей Каренина, так много говорившая о своем сыне, была всё-таки такая же, как и все красивые и порядочные женщины, по понятиям
графини Вронской.
— Ах, да, знаете, один
молодой человек, прекрасный, просился. Не знаю, почему сделали затруднение. Я хотела просить вас, я его знаю, напишите, пожалуйста, записку. Он от
графини Лидии Ивановны прислан.
Молодой адъютант, приятель Вронского, через которого она получала сведения и который через
графиню Лидию Ивановну надеялся получить концессию, сказал ей, что они кончили свои дела и уезжают на другой день.
Графиня Лидия Ивановна очень
молодою восторженною девушкой была выдана замуж за богатого, знатного, добродушнейшего и распутнейшего весельчака.
— Трудиться для Бога, трудами, постом спасать душу, — с гадливым презрением сказала
графиня Лидия Ивановна, — это дикие понятия наших монахов… Тогда как это нигде не сказано. Это гораздо проще и легче, — прибавила она, глядя на Облонского с тою самою ободряющею улыбкой, с которою она при Дворе ободряла
молодых, смущенных новою обстановкой фрейлин.