Неточные совпадения
— Ума не приложу, батюшка Максим Яковлевич, что за напасть такая стряслась над девушкой… Кажись,
с месяц всего,
как кровь
с молоком была, красавица писаная, она и теперь краля кралей, но только все же и краски поубавились, и
с тела немножко спала, а о веселье прежнем и помину нет, сидит, в одно место смотрит, по целым часам не шелохнется,
ни улыбки, не токмо смеху веселого девичьего, в светлице и не слыхать, оторопь даже берет…
Озабоченный
как внутренними смутами, так и внешними делами — непрестанными войнами, царь Иоанн Васильевич не мог
ни утвердить свою власть над далекой Сибирью,
ни охранить спокойствия русских владений между Камою и Двиною, где издавна уже были поселки людей, привлеченных туда естественным изобилием почвы, дешевизной жизненных припасов и выгодами мены
с соседними полудикими охотничьими народами, доставлявшими в изобилии драгоценные меха.
Узнал он, что эта девушка — племянница Семена Иоаникиевича и сестра Максима Яковлевича Строгановых, несколько раз встречался он
с ней в строгановских хоромах и обменивался молчаливым поклоном. Заметил он, что девушка ему стала даже приветливо улыбаться и этой улыбкой приковала к себе еще сильней сердце бобыля, не знавшего
ни нежной ласки женской,
ни настоящей любви. Понял он, что любовь — сила, и стал бороться
с ней,
как с силой вражеской.
— Да… Вот уже недели
с две
как бьется
с ней нянька ее, Антиповна, старуха умная, преданная, всем, чем
ни на есть пользует… Не действует. Краска
с лица, почитай, сошла,
с тела спала, тает девка на глазах и на поди…
— Да не убивайся ты, Ксения Яковлевна, раньше времени… Ближний ли свет Москва-то! Пока он получит грамотку, пока ответит да сам соберется, много воды утечет, ох, много… Мне вон
с Яшкой разлучаться надо и то не горюю, хоть бы что, и без того его не отпущу, чтобы от Ермака он мне
какой ни на есть для тебя ответ принес…
— Не думай… Отдай грамотку, а коли нет,
как ни люб мне стал
с сегодняшнего дня — порадовал вестью радостной, — прирежу и грамотку возьму, а тебя, молодец, вместе
с казной твоей в лесу закопаю, и след твой простынет, только тебя и видели… Лошадь прирежу и тоже в лес сволоку, а сбрую в одну яму
с тобою свалю… Никто никогда не догадается, где лежат твои косточки, лошадью же звери накормятся и съедят ее за мое здоровье…
«А все же
как ни на есть, а надо бы повидаться
с ней, хоть бы словом перемолвиться. Все со мной и ей авось полегчает… Может, вдвоем что и надумаем. Хитры девки бывают, ой, хитры. То придумают, что нашему брату и на ум не набредет… Но
как увидаться? Домашу надо перехватить, коли она через Яшку засыл делала, так и сама, чай, не прочь будет покалякать со мной… Надо Парфена за бока».
Но Ермак Тимофеевич хорошо знал русскую пословицу, гласящую: «
как веревку
ни вить, а все концу быть» и со страхом и надеждою ожидал этого конца. Они решили
с Ксенией Яковлевной переговорить
с Семеном Иоаникиевичем, причем Ермак Тимофеевич сообщил девушке, что ее дядя обещал наградить его всем, чего он пожелает.
— Известно повременить не можно, а должно… Ты бы, Семен Аникич, хоть угощенье бы
какое ни на есть людям сделал да Ивана Ивановича бы наградил, чем посылать их сейчас из огня да в полымя. Не узнаю я тебя,
с чего бы ты так сменился…
Весть о предстоящем обручении Ермака Тимофеевича
с Ксенией Яковлевной быстро облетела не только усадьбу Строгановых, но и оба поселка, прошла даже до самых далеких заводов, и,
как это
ни странно, никто по этому поводу,
как говорится, не дался диву. Имя Ермака было окружено для всех таким ореолом молодечества, которое для простых людей русских вполне заменяло благородство происхождения.
— Ишь, пусто-то
как кругом…
Ни тебе деревца на топливо,
ни тебе зверя никакого на еду… Тут
с голоду помрешь, никто и знать не будет, — сказал однажды Иван Иванович.
Люди приуныли, печальны стали, задумчивы,
с пасмурными,
как погода, лицами, не слышно,
как прежде,
ни говору веселого,
ни песни молодецкой.
Она и сама смерть
как хотела этому верить. Но она была одна и
ни с кем не делилась своими мыслями, даже
с Ксенией Яковлевной, так
как не хотела показать себя страждущей из-за разлуки
с Яковом.
Наслушавшись от заезжего московского гостя о страстях московских, зная из грамотки своего родственника о трагической смерти бояр Обносковых, он основательно опасался, что гонец
с грамоткой от него к казненным царским лиходеям попадет в застенок и пропадет,
как говорится,
ни за грош,
ни за денежку,
ни за медную пуговицу, да кроме того, и его, Строганова, может постигнуть царская опала за сношения
с лиходеями.
Русская власть здесь, в Сибири, была еще внове, держалась большею частью обаянием его имени —
как ни хотел умалить свое значение Ермак
с присущей ему,
как всякому русскому человеку, скромностью.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться
с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой,
какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще
ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай,
какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё
с своими глупыми расспросами! не дадите
ни слова поговорить о деле. Ну что, друг,
как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
)Мы, прохаживаясь по делам должности, вот
с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому что я не так,
как иной городничий, которому
ни до чего дела нет; но я, я, кроме должности, еще по христианскому человеколюбию хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот,
как будто в награду, случай доставил такое приятное знакомство.
Анна Андреевна. Ну вот, уж целый час дожидаемся, а все ты
с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться… Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада!
как нарочно,
ни души!
как будто бы вымерло все.
Городничий. Ну, уж вы — женщины! Все кончено, одного этого слова достаточно! Вам всё — финтирлюшки! Вдруг брякнут
ни из того
ни из другого словцо. Вас посекут, да и только, а мужа и поминай
как звали. Ты, душа моя, обращалась
с ним так свободно,
как будто
с каким-нибудь Добчинским.