Неточные совпадения
Сбежавший вниз Карнеев застал княжну Лиду в глубоком обмороке. Бережно взял он
на руки эту драгоценную для него ношу и быстро, мимо удивленных швейцара и лакея, понес ее к
себе наверх. Она не приходила в
себя. Иван Павлович
уложил ее
на диван. Одного из слуг послал за нашатырным спиртом в ученическую аптеку, а другого за бутылкой лучшего вина, всегда имевшегося в запасе в буфете столовой Константина Николаевича.
Князь остолбенел и поглядел
на мать помутнившимся взглядом. Зоя Александровна в коротких словах начала передавать ему перенесенную сцену. Она, впрочем, не окончила рассказа. Воспоминания о пережитом унижении были так свежи и потрясающи, что с ней сделался вторичный обморок, ее
уложили в постель. Виктор машинально отправился к
себе в кабинет.
Неточные совпадения
— Так ты задумал гнездо
себе свить? — говорил он в тот же день Аркадию,
укладывая на корточках свой чемодан. — Что ж? дело хорошее. Только напрасно ты лукавил. Я ждал от тебя совсем другой дирекции. Или, может быть, это тебя самого огорошило?
Раз, во времена моего детства, няня,
укладывая меня спать в рождественскую ночь, сказала, что у нас теперь
на деревне очень многие не спят, а гадают, рядятся, ворожат и, между прочим, добывают
себе «неразменный рубль».
Клим почувствовал
себя умиленным. Забавно было видеть, что такой длинный человек и такая огромная старуха живут в игрушечном домике, в чистеньких комнатах, где много цветов, а у стены
на маленьком, овальном столике торжественно лежит скрипка в футляре. Макарова
уложили на постель в уютной, солнечной комнате. Злобин неуклюже сел
на стул и говорил:
Он открыто заявлял, что, веря в прогресс, даже досадуя
на его «черепаший» шаг, сам он не спешил
укладывать себя всего в какое-нибудь, едва обозначившееся десятилетие, дешево отрекаясь и от завещанных историею, добытых наукой и еще более от выработанных собственной жизнию убеждений, наблюдений и опытов, в виду едва занявшейся зари quasi-новых [мнимоновых (лат.).] идей, более или менее блестящих или остроумных гипотез,
на которые бросается жадная юность.
Бабушка отпускала Марфеньку за Волгу, к будущей родне, против обыкновения молчаливо, с некоторой печалью. Она не обременяла ее наставлениями, не вдавалась в мелочные предостережения, даже
на вопросы Марфеньки, что взять с
собой, какие платья, вещи — рассеянно отвечала: «Что тебе вздумается». И велела Василисе и девушке Наталье, которую посылала с ней, снарядить и
уложить, что нужно.