Неточные совпадения
Было ли это следствием его происхождения от колена Левитова (отец его, хотя и был лютеранином, но происходил из немецких евреев), или же он был просто продуктом современного жидовствующего веяния времени? Решить этот
вопрос затруднительно. Отец его, бедный
учитель музыки, упорно отрицал свое семитическое происхождение. Сын же, наоборот, громко заявлял, что с большим удовольствием готов причислить себя к потомкам Израиля, чем к утопающей в своем глубокомыслии немецкой нации.
Терзаемый мучительными
вопросами первоначального устройства своей карьеры на широкую ногу, зашел он побеседовать да и посоветоваться к своему бывшему
учителю русской словесности Константину Николаевичу Вознесенскому.
Князь Владимир пришел в восторг при получении им еще из Москвы известия о предстоящем переезде на постоянное жительство в Петербург его прежнего
учителя, поверенного и друга Гиршфельда, он встретил его на вокзале, засыпал
вопросами, а более всего рассказами о своем житье-бытье в Петербурге, о своем романе и о его героине.
Это значило, что Абрамович, Кириченко, Варшавский должны отправиться в угол… В классе водворялась тишина, абсолютная, томительная, жуткая… В нее отчетливо, резко падали только отрывистые, быстрые
вопросы учителя и торопливые ответы учеников…
На
вопрос учителя, как по-гречески слово «блаженный», В.И. вместо «макар» ляпнул «макар» и этим, благодаря Антоше, перекрестил себя для всей гимназии и затем для университета и для жизни.
Неточные совпадения
Клим видел, что Макаров, согнувшись, следит за ногами
учителя так, как будто ждет, когда Томилин споткнется. Ждет нетерпеливо. Требовательно и громко ставит
вопросы, точно желая разбудить уснувшего, но ответов не получает.
Изредка Дронов ставил
вопросы социального характера, но
учитель или не отвечал ему, или говорил нехотя и непонятно. Из всех его речей Клим запомнил лишь одно суждение:
И, являясь к рыжему
учителю, он впивался в него, забрасывая
вопросами по закону божьему, самому скучному предмету для Клима. Томилин выслушивал
вопросы его с улыбкой, отвечал осторожно, а когда Дронов уходил, он, помолчав минуту, две, спрашивал Клима словами Глафиры Варавки:
Исцеление ли было в самом деле или только естественное улучшение в ходе болезни — для Алеши в этом
вопроса не существовало, ибо он вполне уже верил в духовную силу своего
учителя, и слава его была как бы собственным его торжеством.
— Безостановочно продолжает муж после
вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый! и он все рассказывает: что уроки ему давно надоели, и почему в каком семействе или с какими учениками надоели, и как занятие в заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние на народ целого завода, и как он кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим
учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины и работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных глаз, плату самую пустую, конечно, и как он оттягивает рабочих от пьянства, и для этого часто бывает в их харчевнях, — и мало ли что такое.