Неточные совпадения
— И вечно ты,
мать, с экивоками и разными придворными штуками, — с раздражением в
голосе отвечал он. — Знаешь ведь, что не люблю я этого, не первый год живем. «Отвадить по-деликатному или
матери сказать», — передразнил он жену. — Ни то, ни другое, потому что все это будет иметь вид, что мы боимся, как бы дочернего жениха из рук не выпустить, ловлей его пахнет, а это куда не хорошо… Так-то,
мать, ты это и сообрази… Катя-то у нас?
На портрете была изображена красивая полная шатенка, с необычайно добрым выражением карих глаз, и с чуть заметными складочками у красивых губ, указывающих на сильную волю — это была покойная
мать Николая Павловича Зарудина, умершая, когда он еще был в корпусе, но память о которой была жива в его душе, и он с особою ясностью именно теперь припомнил ее мягкий грудной
голос, похожий на
голос Талечки, и ее нежную, теплую, ласкающую руку.
— Как не за кого? А за твою несчастную покойную
мать… — хриплым
голосом, с видимым усилием сказал граф.
— Мы любим друг друга… — продолжал Хвостов, и в
голосе его была такая мольба по адресу
матери, не разрушать даже, малейшим колебанием его счастья, что старуха торжественно подняла руки.
Больная вдруг насторожилась при звуке этого
голоса, перестала петь и подняла свои опущенные до этого глаза на
мать.
Вера Петровна долго рассуждала о невежестве и тупой злобе купечества, о близорукости суждений интеллигенции, слушать ее было скучно, и казалось, что она старается оглушить себя. После того, как ушел Варавка, стало снова тихо и в доме и на улице, только сухой
голос матери звучал, однообразно повышаясь, понижаясь. Клим был рад, когда она утомленно сказала:
Странен показался Верочке
голос матери: он в самом деле был мягок и добр, — этого никогда не бывало. Она с недоумением посмотрела на мать. Щеки Марьи Алексевны пылали, и глаза несколько блуждали.
Неточные совпадения
Запомнил Гриша песенку // И
голосом молитвенным // Тихонько в семинарии, // Где было темно, холодно, // Угрюмо, строго, голодно, // Певал — тужил о матушке // И обо всей вахлачине, // Кормилице своей. // И скоро в сердце мальчика // С любовью к бедной
матери // Любовь ко всей вахлачине // Слилась, — и лет пятнадцати // Григорий твердо знал уже, // Кому отдаст всю жизнь свою // И за кого умрет.
И среди молчания, как несомненный ответ на вопрос
матери, послышался
голос совсем другой, чем все сдержанно говорившие
голоса в комнате. Это был смелый, дерзкий, ничего не хотевший соображать крик непонятно откуда явившегося нового человеческого существа.
Она тоже не спала всю ночь и всё утро ждала его.
Мать и отец были бесспорно согласны и счастливы ее счастьем. Она ждала его. Она первая хотела объявить ему свое и его счастье. Она готовилась одна встретить его, и радовалась этой мысли, и робела и стыдилась, и сама не знала, что она сделает. Она слышала его шаги и
голос и ждала за дверью, пока уйдет mademoiselle Linon. Mademoiselle Linon ушла. Она, не думая, не спрашивая себя, как и что, подошла к нему и сделала то, что она сделала.
Заревела на выгонах облезшая, только местами еще неперелинявшая скотина, заиграли кривоногие ягнята вокруг теряющих волну блеющих
матерей, побежали быстроногие ребята по просыхающим с отпечатками босых ног тропинкам, затрещали на пруду веселые
голоса баб с холстами, и застучали по дворам топоры мужиков, налаживающих сохи и бороны.
— Что с тобой? Что ты такая красная? — сказали ей
мать и отец в один
голос.