Неточные совпадения
Но едва только — сказано в журнале совета — «выслушана была с надлежащим
благоговением, с горестными и умилительными сердцами, последняя воля блаженной и вечно достойной памяти государя императора Александра Павловича, ознаменованная в копии с высочайшего манифеста, скрепленной собственноручно покойным государем императором», как граф Милорадович, который с должностью санкт-петербургского военного генерал-губернатора соединял и звание члена государственного совета, объявил собранию: «Его императорское высочество
великий князь Николай Павлович торжественно отрекся от права, предоставленного ему упомянутым манифестом, и первый уже присягнул на подданство его величеству государю императору Константину Павловичу».
К
великому князю Николаю Павловичу граф Алексей Андреевич относился с восторженным
благоговением. Он казался ему идеалом русского самодержца. Хладнокровный, настойчивый, прямой в своих действиях, неуклонный в достижении своей цели — все эти качества
великого князя приводили в восторг Алексея Андреевича.
Неточные совпадения
— О, я настоятельно просила, я умоляла, я готова была на колени стать и стоять на коленях хоть три дня пред вашими окнами, пока бы вы меня впустили. Мы приехали к вам,
великий исцелитель, чтобы высказать всю нашу восторженную благодарность. Ведь вы Лизу мою исцелили, исцелили совершенно, а чем? — тем, что в четверг помолились над нею, возложили на нее ваши руки. Мы облобызать эти руки спешили, излить наши чувства и наше
благоговение!
Чужды раболепствования не токмо в том, что
благоговение наше возбуждать может, но даже и в люблении нашем, мы, отдавая справедливость
великому мужу, не возмним быти ему богом всезиждущим, не посвятим его истуканом на поклонение обществу и не будем пособниками в укоренении какого-либо предрассуждения или ложного заключения. Истина есть высшее для нас божество, и если бы всесильный восхотел изменить ее образ, являяся не в ней, лице наше будет от него отвращенно.
Предоставляя решение настоящего вопроса истории, с
благоговением преклоняемся перед роком, судившим нам зреть святую минуту пробуждения, видеть лучших людей эпохи, оплаканной в незабвенных стихах Хомякова, и можем только воскликнуть со многими: поистине
велик твой Бог, земля русская!
Я с
благоговением смотрел на этого слепца, дивясь его
великому уму и памяти, заменявшим ему глаза.
— О да, Кириллов, да, но она лучше всех! О да, всё это будет без
благоговения, без радости, брезгливо, с бранью, с богохульством — при такой
великой тайне, появлении нового существа!.. О, она уж теперь проклинает его!..