Пришли мы в Гунчжулин. Он тоже весь был переполнен войсками. Помощник смотрителя Брук с
частью обоза стоял здесь уже дней пять. Главный врач отправил его сюда с лишним имуществом с разъезда, на который мы были назначены генералом Четыркиным. Брук рассказывал: приехав, он обратился в местное интендантство за ячменем. Лошади уже с неделю ели одну солому. В интендантстве его спросили...
Неточные совпадения
— У вас что-нибудь утеряно из
обоза? — осведомился начальник санитарной
части нашей армии.
Всю ночь мы промерзли в холодном сарае. Я совсем почти не спал от холода, забывался только на несколько минут. Чуть забрезжил рассвет, все поднялись и стали собираться. На хуторе набилась масса
обозов. Чтоб при выезде не было толкотни, старший по чину офицер распределил порядок выступления
частей. Наш
обоз был назначен в самый конец очереди.
Мы побежали за хутор, где ночевал наш
обоз. В воздухе стояла близкая и
частая ружейная трескотня. Привыкший к ней, я раньше совсем не обратил на нее внимания… Что такое? Как тут успели появиться японцы?
Обозы мчались… На дороге было тесно,
часть повозок свернула в сторону и скакала прямо по полю, через грядки. Из лесу вылетел на нашу дорогу артиллерийский парк. Двойные зеленые ящики были запряжены каждый в три пары лошадей, ездовые яростно хлестали лошадей по взмылившимся бокам. Ящики мчались, гремя огромными коваными колесами. Артиллеристы скакали, как будто перед ними была пустая дорога, а она вся была полна
обозами.
Что было делать? Мы останавливали повозки, просили скинуть
часть груза и принять раненого. Кучера-солдаты отвечали: «не смеем», начальники
обозов, офицеры, отвечали: «не имеем права». Они соглашались положить раненого поверх груза, но раненый так здесь и очутился: с раною в животе лежал на верхушке воза, цепляясь за веревки, — обессилел и свалился.
Днем мы встретились с
частью нашего
обоза, при которой были д-р Гречихин и помощник смотрителя Брук. Дальше мы пошли вместе. Где главный врач и смотритель, никто не знал.
При нас была только
часть из нашего уцелевшего
обоза.
Утром мы пошли дальше, к вечеру пришли в Каюань. Там скопилась масса
обозов и войсковых
частей. Мы ночевали в фанзе рядом с уральскими казаками. Они ругали пехоту, рассказывали, как дикими толпами пехотинцы бежали вдоль железной дороги; Куропаткин послал уральцев преградить им отступление, — солдаты стали стрелять в казаков.
При переезде через какую-то речку мы нагнали уцелевшую другую
часть нашего
обоза. При нем были главный врач и смотритель, были также две сестры (остальные сестры были с нами).
Выступили мы. Опять по обеим сторонам железнодорожного пути тянулись на север бесконечные
обозы и отступавшие
части. Рассказывали, что японцы уже взяли Каюань, что уже подожжен разъезд за Каюанем. Опять нас обгоняли поезда, и опять все вагоны были густо облеплены беглыми солдатами. Передавали, что в Гунчжулине задержано больше сорока тысяч беглых, что пятьдесят офицеров отдано под суд, что идут беспощадные расстрелы.
Теперь дороги были просторны и пусты, большинство
обозов уже ушло на север. Носились слухи, что вокруг рыщут шайки хунхузов и нападают на отдельно идущие
части. По вечерам, когда мы шли в темноте по горам, на отрогах сопок загадочно загоралась сухая прошлогодняя трава, и длинные ленты огня ползли мимо нас, а кругом была тишина и безлюдие.
Кстати, посмотрите на обоз. Возов сорок с чайными цибиками тянется по самой насыпи… Колеса наполовину спрятались в глубоких колеях, тощие лошаденки вытягивают шеи… Около возов идут возчики; вытаскивая ноги из грязи и помогая лошадям, они давно уже выбились из сил… Вот
часть обоза остановилась. Что такое? У одного из возов сломалось колесо… Нет, уж лучше не смотреть!
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой
части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Неточные совпадения
Туда стекается народ: предметов потребления надобится все больше и больше,
обозы идут
чаще из Иркутска на прииски и обратно — и формируется центр сильного народонаселения и деятельности.
Автомобиль бешено удирал от пожарного
обоза, запряженного отличными лошадьми. Пока не было телефонов, пожары усматривали с каланчи пожарные. Тогда не было еще небоскребов, и вся Москва была видна с каланчи как на ладони. На каланче, под шарами, ходил день и ночь часовой. Трудно приходилось этому «высокопоставленному» лицу в бурю-непогоду, особенно в мороз зимой, а летом еще труднее: солнце печет, да и пожары летом
чаще, чем зимой, — только гляди, не зевай! И ходит он кругом и «озирает окрестности».
С 1823 года пожарная команда стала городским учреждением. Создавались пожарные
части по числу
частей города, постепенно появились инструменты,
обоз, лошади.
В горах, в недоступных лесных
чащах, скрывались зеленые. Они перехватывали продовольственные
обозы, обстреливали из засады проезжающие автомобили. По вечерам делали налеты на поселки и деревни, забирали припасы, бросали на дорогах изрешеченные пулями трупы захваченных комиссаров. Между тем войск на фронте было мало, снимать их на борьбу с партизанами было невозможно.
Москва — на окраинах — мало отличалась тогда от нашего Нижнего базара, то есть приречной
части нашего города. Тут все еще пахло купцом, обывателем.
Обозы, калачные, множество питейных домов и трактиров с вывесками «Ресторация». Это название трактира теперь совсем вывелось в наших столицах, а в «Герое нашего времени» Печорин так называет еще тогдашнюю гостиницу с рестораном на Минеральных Водах.