Неточные совпадения
Пока я ставлю это правилом лишь для самого себя, я нахожу его хорошим и единственно
возможным; но когда я
представляю себе, что правилу этому станут следовать все, я вижу, что такой образ действий ведет
не только к гибели медицины, но и к полнейшей бессмыслице.
Неточные совпадения
Варвара указала глазами на крышу флигеля; там, над покрасневшей в лучах заката трубою, едва заметно курчавились какие-то серебряные струйки. Самгин сердился на себя за то, что
не умеет отвлечь внимание в сторону от этой дурацкой трубы. И —
не следовало спрашивать о матери. Он вообще был недоволен собою,
не узнавал себя и даже как бы
не верил себе. Мог ли он несколько месяцев тому назад
представить, что для него окажется
возможным и приятным такое чувство к Варваре, которое он испытывает сейчас?
Но
не все рискнули с нами. Социализм и реализм остаются до сих пор пробными камнями, брошенными на путях революции и науки. Группы пловцов, прибитые волнами событий или мышлением к этим скалам, немедленно расстаются и составляют две вечные партии, которые, меняя одежды, проходят через всю историю, через все перевороты, через многочисленные партии и кружки, состоящие из десяти юношей. Одна
представляет логику, другая — историю, одна — диалектику, другая — эмбриогению. Одна из них правее, другая —
возможнее.
Тогда как свой человек, прямо животрепещущим вынутый из садка, ни малейших хлопот
не представляет (только мигни — и он готов!), кроме, конечно,
возможного предательства…
Я уже сказал выше, что читатель-друг несомненно существует. Доказательство этому
представляет уже то, что органы убежденной литературы
не окончательно захудали. Но читатель этот заробел, затерялся в толпе, и дознаться, где именно он находится, довольно трудно. Бывают, однако ж, минуты, когда он внезапно открывается, и непосредственное общение с ним делается
возможным. Такие минуты — самые счастливые, которые испытывает убежденный писатель на трудном пути своем.
Это была уже вторая руководящая мысль, которая привела нас к путанице. Во время статистического конгресса нас преследовало гордое убеждение, что мы
не лыком шиты; теперь оно сменилось другим, более смиренномудреным, убеждением: мы виноваты, а там разберут. В обоих случаях основу
представляло то чувство неизвестности, которое всякие сюрпризы делает
возможными и удобоисполнимыми.