Неточные совпадения
Можно было
не знать даже о существовании
логики, — сама наука заставила бы усвоить свой метод успешнее, чем самый обстоятельный трактат о методах; она настолько воспитывала ум, что всякое уклонение от прямого пути в ней же самой, — вроде «непрерывной зародышевой плазмы» Вейсмана или теорий зрения, — прямо резало глаза своею ненаучностью.
«Читая эти два описания, — говорит профессор В. А. Манассеин, —
не знаешь, чему более дивиться: тому ли хладнокровию, с которым экспериментатор дает сифилису развиться порезче для большей ясности картины и «чтобы показать больного большему числу врачей», или же той начальнической
логике, в силу которой подчиненного можно подвергнуть тяжкой, иногда смертельной болезни, даже
не спросив его согласия.
А впрочем, — понизилась ли бы она и тогда?.. Чувство
не знает и
не хочет
знать логики. Недавно я испытал это на самом себе. У моей жены роды были очень трудные, потребовалась операция. И передо мною зловеще-ярко встали все возможные при этом несчастия.
Отлично владея отвлеченной логикой, они вовсе
не знали логики жизни и потому считали ужасно легким все, что легко выводилось посредством силлогизмов, и вместе с тем ужасно мертвили всю жизнь, стараясь втиснуть ее в свои логические формы.
Неточные совпадения
Ольга
не знала этой
логики покорности слепой судьбе и
не понимала женских страстишек и увлечений. Признав раз в избранном человеке достоинство и права на себя, она верила в него и потому любила, а переставала верить — переставала и любить, как случилось с Обломовым.
— Стебельков, — продолжал он, — слишком вверяется иногда своему практическому здравомыслию, а потому и спешит сделать вывод сообразно с своей
логикой, нередко весьма проницательной; между тем происшествие может иметь на деле гораздо более фантастический и неожиданный колорит, взяв во внимание действующих лиц. Так случилось и тут:
зная дело отчасти, он заключил, что ребенок принадлежит Версилову; и однако, ребенок
не от Версилова.
В одном из прежних писем я говорил о способе их действия: тут, как ни
знай сердце человеческое, как ни будь опытен, а трудно действовать по обыкновенным законам ума и
логики там, где нет ключа к миросозерцанию, нравственности и нравам народа, как трудно разговаривать на его языке,
не имея грамматики и лексикона.
— Что ж я стану им преподавать? разве латинский и греческий, или
логику и реторику? — сказал, смеясь, Алексей Петрович. — Ведь моя специальность
не очень интересна, по вашему мнению и еще по мнению одного человека, про которого я
знаю, кто он.
В этом проблематика Достоевского, Ибсена была моей нравственной проблематикой, как и пережитое Белинским восстание против гегелевского мирового духа, как некоторые мотивы Кирхегардта, которого я, впрочем, очень поздно
узнал и
не особенно люблю, как и борьба Л. Шестова против необходимых законов
логики и этики, хотя и при ином отношении к познанию.