Неточные совпадения
Подпольный
человек пишет: «В мечтах своих подпольных я иначе и не
представлял себе любви, как борьбою, начинал ее всегда с ненавистью и кончал нравственным покорением, а потом уж и
представить себе не мог, что делать с покоренным предметом».
Нет жизни кругом, нет жизни внутри. Все окрашено в жутко тусклый, мертвенный цвет. И страшно не только то, что это так. Еще страшнее, что
человек даже
представить себе не в силах — как же может быть иначе? Чем способен
человек жить на земле? Какая мыслима жизнь? Какое возможно счастье?
Существа наземные даже и
представить себе не могут, какие сокровища находит подпольный
человек, разрабатывая странное свое богатство. Целые россыпи ярких, острых, сладострастных наслаждений открываются в темных глубинах этого богатства.
У нас же как раз обратное. В смерть мы верим твердо, мы понимаем ее и вечно чувствуем. Жизни же не понимаем, не чувствуем и даже
представить себе неспособны, как можно в нее верить. А что верят в нее дети, мы объясняем тем, что они неразумны. И труднее всего нам понять, что слепота наша к жизни обусловлена не разумом самим по
себе, а тем, что силы жизни в
человеке хватает обычно лишь на первый-второй десяток лет; дальше же эта сила замирает.
«Узнав революционеров ближе, Нехлюдов убедился, что это не были сплошные злодеи, как их
представляли себе одни, и не были сплошные герои, какими считали их другие, а были обыкновенные
люди, между которыми были, как и везде, хорошие и дурные, и средние
люди…
Может быть, наибольшая упадочность человеческого рода сказывается именно в этой поразительной неспособности его даже
представить себе какое-нибудь счастье. «Лучше быть несчастным
человеком, чем счастливой свиньей». Мы так усвоили этот миллевский афоризм, что не можем мыслить счастье иначе, как в качестве предиката к свинье, и, выговаривая слова афоризма, понимаем под ними другое: «Лучше быть несчастным
человеком, чем счастливым…
человеком».
Трудно
себе представить живого
человека, у которого могла бы лежать душа одновременно к Достоевскому и Толстому.
От современного
человека требуется огромное напряжение фантазии, чтобы
представить себе такое состояние религиозного чувства.
Опять нам приходится призвать читателя к самому усиленному напряжению фантазии, чтоб он мог
себе представить тот религиозный строй души, который создал подобного бога.
Человек должен собственными силами перестрадать горести свои и скорби, и лишь тогда идти к богу, с душою светлой, ясной и радостной.
Можно ли
себе представить эллина гомеровского, «узнающего
себя» в подобном хоре, «сливающегося духом» с этими мокрыми тряпицами?
Человеку действия при таких обстоятельствах понятно и близко одно — инстинктивный прыжок вперед, стремительность, быстрый удар. А тут — мечутся, толкутся, болтают… Тьфу! Только плюнул бы, глядя на них, гомеровский эллин и в негодовании пошел бы прочь.
«Современный
человек, — говорит Ницше, —
представляет собою в биологическом отношении противоречие ценностей, он сидит между двумя стульями, он говорит сразу «да» и «нет».
Представьте себе человека высокого и когда-то стройного, теперь же несколько обрюзглого, но вовсе не дряхлого, даже не устарелого, человека в зрелом возрасте, в самой, как говорится, поре.
Неточные совпадения
Я узнал это от самых достоверных
людей, хотя он
представляет себя частным лицом.
По-видимому, эта женщина
представляла собой тип той сладкой русской красавицы, при взгляде на которую
человек не загорается страстью, но чувствует, что все его существо потихоньку тает.
Представь себе, что ты бы шел по улице и увидал бы, что пьяные бьют женщину или ребенка; я думаю, ты не стал бы спрашивать, объявлена или не объявлена война этому
человеку, а ты бы бросился на него защитил бы обижаемого.
Если бы Левин не имел свойства объяснять
себе людей с самой хорошей стороны, характер Свияжского не
представлял бы для него никакого затруднения и вопроса; он бы сказал
себе: дурак или дрянь, и всё бы было ясно.
— Итак, я продолжаю, — сказал он, очнувшись. — Главное же то, что работая, необходимо иметь убеждение, что делаемое не умрет со мною, что у меня будут наследники, — а этого у меня нет.
Представьте себе положение
человека, который знает вперед, что дети его и любимой им женщины не будут его, а чьи-то, кого-то того, кто их ненавидит и знать не хочет. Ведь это ужасно!