Неточные совпадения
— Пройдешься мимо, — отделал себе спекулянт квартиру нашу,
живет в ней один с женой да с дочкой. Шторы, арматура блестит, пальмы у окон. И не признаешь квартирку. Вот какие права были! Богат человек, — и пожалуйте,
живите трое
в пяти комнатах. Значит, — спальня там, детская, столовая, — на все своя комната. А рабочий человек и
в подвале проживет,
в одной закутке с женой да с пятью ребятишками, — ему что? Ну, а теперь власть наша, и права другие пошли. На то не смотрят, что богатый человек.
— Вселил бы я его
в свой
подвал, поглядел бы, как бы он там
жил с дочкою своею,
в кудряшках да с голенькими коленками! Идешь с завода
в подвал свой проклятый, поглядишь на такие вот окна зеркальные. Ишь, роскошничают! «Погоди, — думаешь, — сломаем вам рога!» Вот и дождались, — сломали! А что вещи, говорите, чужие, да квартира чужая, — так мы этого не считаем.
Неточные совпадения
— Давненько, лет семь-восемь, еще когда Таисья Романовна с живописцем
жила.
В одном доме
жили. Они — на чердаке, а я с отцом
в подвале.
Незнакомым, гнусавым голосом Дронов отрывисто и быстро рассказал, что
живет он плохо, работы — нет, две недели мыл бутылки
в подвале пивного склада и вот простудился.
— Был проповедник здесь,
в подвале жил, требухой торговал на Сухаревке. Учил: камень — дурак, дерево — дурак, и бог — дурак! Я тогда молчал. «Врешь, думаю, Христос — умен!» А теперь — знаю: все это для утешения! Все — слова. Христос тоже — мертвое слово. Правы отрицающие, а не утверждающие. Что можно утверждать против ужаса? Ложь. Ложь утверждается. Ничего нет, кроме великого горя человеческого. Остальное — дома, и веры, и всякая роскошь, и смирение — ложь!
«Как у меня доставало силы
жить в таких гадких стеснениях? Как я могла дышать
в этом
подвале? И не только
жила, даже осталась здорова. Это удивительно, непостижимо. Как я могла тут вырасти с любовью к добру? Непонятно, невероятно», думала Вера Павловна, возвращаясь домой, и чувствовала себя отдыхающей после удушья.
— А вот как, Верочка. Теперь уж конец апреля.
В начале июля кончатся мои работы по Академии, — их надо кончить, чтобы можно было нам
жить. Тогда ты и уйдешь из
подвала. Только месяца три потерпи еще, даже меньше. Ты уйдешь. Я получу должность врача. Жалованье небольшое; но так и быть, буду иметь несколько практики, — насколько будет необходимо, — и будем
жить.