Неточные совпадения
— А вот как, Верочка. Теперь уж конец апреля.
В начале июля кончатся мои работы по Академии, — их надо кончить, чтобы можно было нам
жить. Тогда ты и уйдешь из
подвала. Только месяца три потерпи еще, даже меньше. Ты уйдешь. Я получу должность врача. Жалованье небольшое; но так и быть, буду иметь несколько практики, — насколько будет необходимо, — и будем
жить.
— Меня, я думаю, дома ждут обедать, — сказала Верочка: — пора. Теперь, мой миленький, я и три и четыре дня
проживу в своем
подвале без тоски, пожалуй, и больше
проживу, — стану я теперь тосковать! ведь мне теперь нечего бояться — нет, ты меня не провожай: я поеду одна, чтобы не увидали как-нибудь.
«Как у меня доставало силы
жить в таких гадких стеснениях? Как я могла дышать
в этом
подвале? И не только
жила, даже осталась здорова. Это удивительно, непостижимо. Как я могла тут вырасти с любовью к добру? Непонятно, невероятно», думала Вера Павловна, возвращаясь домой, и чувствовала себя отдыхающей после удушья.
Неточные совпадения
— Давненько, лет семь-восемь, еще когда Таисья Романовна с живописцем
жила.
В одном доме
жили. Они — на чердаке, а я с отцом
в подвале.
Незнакомым, гнусавым голосом Дронов отрывисто и быстро рассказал, что
живет он плохо, работы — нет, две недели мыл бутылки
в подвале пивного склада и вот простудился.
— Был проповедник здесь,
в подвале жил, требухой торговал на Сухаревке. Учил: камень — дурак, дерево — дурак, и бог — дурак! Я тогда молчал. «Врешь, думаю, Христос — умен!» А теперь — знаю: все это для утешения! Все — слова. Христос тоже — мертвое слово. Правы отрицающие, а не утверждающие. Что можно утверждать против ужаса? Ложь. Ложь утверждается. Ничего нет, кроме великого горя человеческого. Остальное — дома, и веры, и всякая роскошь, и смирение — ложь!
Только после смерти Карташева выяснилось, как он
жил:
в его комнатах, покрытых слоями пыли,
в мебели, за обоями,
в отдушинах, найдены были пачки серий, кредиток, векселей. Главные же капиталы хранились
в огромной печи, к которой было прилажено нечто вроде гильотины: заберется вор — пополам его перерубит.
В подвалах стояли железные сундуки, где вместе с огромными суммами денег хранились груды огрызков сэкономленного сахара, стащенные со столов куски хлеба, баранки, веревочки и грязное белье.
Здесь
жил он сам, а
в доме № 24, на «вольном месте»,
жила его дворня, были конюшни, погреба и
подвалы.