Неточные совпадения
Сад вначале был, как и все соседние, почти сплошь фруктовый, но
папа постепенно засаживал его неплодовыми деревьями, и уже на моей памяти только там и тут
стояли яблони, груши и вишни.
Любимым политическим деятелем
папы был Глад-стон, кабинетный его портрет
стоял у
папы на письменном столе.
И вот после обеда я торжественно закурил папиросу. «Лимонные. Дюбек крепкий». Принес из сада. Девочки
стояли вокруг и смотрели. Я смеялся, морщился, сплевывал на пол.
Папа молча ходил из столовой в залу и назад, — серьезный и грустный, грустный. Иногда поглядит на меня, опустит голову и опять продолжает ходить.
Было не до того, чтоб уроки учить. Передо мною распахнулась широкая, завлекающая область, и я ушел в не всею душою, — область умственных наслаждений. Для меня этот переворот связан в воспоминаниях с Боклем. У
папы в библиотеке
стояла «История цивилизации в Англии» Бокля. По имени я его хорошо знал. Это имя обозначало нас самого умного, глубокомысленного и трудпонимаемого писателя. Читать его могут только очень умные люди. Генерал у Некрасова говорит в балете поэту...
В нашем доме, вот тут в зале, около пианино, однажды
стоял Лев Толстой.
Папа так, между прочим, рассказывал об этом, а я не мог себе представить: вот здесь, где вес мы можем
стоять, — и он
стоял!
Любы Конопацкой мне больше не удалось видеть. Они были все на даче. Накануне нашего отъезда мама заказала в церкви Петра и Павла напутственный молебен. И горячо молилась, все время
стоя на коленях, устремив на образ светившиеся внутренним светом, полные слез глаза, крепко вжимая пальцы в лоб, грудь и плечи. Я знал, о чем так горячо молилась мама, отчего так волновался все время
папа: как бы я в Петербурге не подпал под влияние нигилистов-революционеров и не испортил себе будущего.
Препятствием к поступлению была только материальная сторона. Отцу было бы совершенно не под силу содержать меня еще пять лет на медицинском факультете. Никто из нас, его детей, не
стоял еще на своих ногах, старший брат только еще должен был в этом году окончить Горный институт. А было нас восемь человек, маленькие подрастали, поступали в гимназию, расходы с каждым годом росли, а практика у
папы падала. Жить уроками, при многочисленности предметов на медицинском факультете, представлялось затруднительным.
—
Папа стоял у камина и грелся. Я посмотрела на него и думала, что он взглянет на меня ласково: мне бы легче было. Но он старался не глядеть на меня; бедняжка боялся maman, а я видела, что ему было жалко. Он все жевал губами: он это всегда делает в ажитации, вы знаете.
Неточные совпадения
— Ну вот, пускай
папа посмотрит, — сказала Лизавета Петровна, поднимая и поднося что-то красное, странное и колеблющееся. —
Постойте, мы прежде уберемся, — и Лизавета Петровна положила это колеблющееся и красное на кровать, стала развертывать и завертывать ребенка, одним пальцем поднимая и переворачивая его и чем-то посыпая.
Бабушка была уже в зале: сгорбившись и опершись на спинку стула, она
стояла у стенки и набожно молилась; подле нее
стоял папа. Он обернулся к нам и улыбнулся, заметив, как мы, заторопившись, прятали за спины приготовленные подарки и, стараясь быть незамеченными, остановились у самой двери. Весь эффект неожиданности, на который мы рассчитывали, был потерян.
В центре их
стоял человек в башлыке, шевеля светлыми усами на маленьком лице; парень в сибирской, рваной
папахе звучно говорил ему:
Самгин пошел к паровозу, — его обгоняли пассажиры, пробежало человек пять веселых солдат; в центре толпы у паровоза
стоял высокий жандарм в очках и двое солдат с винтовками, — с тендера наклонился к ним машинист в
папахе. Говорили тихо, и хотя слова звучали отчетливо, но Самгин почувствовал, что все чего-то боятся.
Он сорвался с места и, отворив дверь, быстро прошел в комнату. Перезвон бросился за ним. Доктор
постоял было еще секунд пять как бы в столбняке, смотря на Алешу, потом вдруг плюнул и быстро пошел к карете, громко повторяя: «Этта, этта, этта, я не знаю, что этта!» Штабс-капитан бросился его подсаживать. Алеша прошел в комнату вслед за Колей. Тот
стоял уже у постельки Илюши. Илюша держал его за руку и звал
папу. Чрез минуту воротился и штабс-капитан.