Неточные совпадения
С Рикуром я долго водил знакомство и, сколько помню, посетил его и после
войны и Коммуны. В моем романе"Солидные добродетели"(где впервые в нашей беллетристике является картина Парижа в конце 60-х годов) у меня есть фигура профессора декламации в таком типе, каким был Рикур. Точно такого преподавателя я потом не встречал нигде: ни во
Франции, ни в других странах, ни у нас.
Для нас, более спокойных и объективных наблюдателей, Париж совсем не поднял своего мирового значения тем, что можно было видеть на выставке. Но он сделался тогда еще популярнее, еще большую массу иностранцев и провинциалов стал привлекать. И это шло все crescendo с каждой новой выставкой. И ничто — ни
война, ни Коммуна, ни политическое обессиление
Франции — не помешало этой «тяге» к Парижу и провинций, и остальной Европы с Америкой.
Там сошелся он с той русской девушкой из старой дворянской семьи, которая впоследствии сделалась его женой, и я был свидетелем на их свадьбе в русской церкви, состоявшейся во время Франко-прусской
войны в Женеве в ноябре 1870 года, куда я заехал по пути на юго-восток
Франции.
Эта
война, где
Франция (правительство и Палата) повела себя так неразумно и задорно, сразу давала такое предчувствие, что она не кончится торжеством Наполеона III над пруссаками; все видели, что это будет прусская
война, где Бисмарк и Мольтке все заранее подготовили.
Но я, оставаясь"вокруг и около"
войны, схватывал разные моменты, характерные для хода событий, начиная с прирейнской области, Эльзаса с Лотарингией, и продолжая теми пунктами
Франции, куда я потом попадал.
Не предаваясь никаким иллюзиям, я видел, что исход этой
войны будет самый фатальный для
Франции, но не мог не жалеть ее, не мог умалчивать и о том, что в Эльзас-Лотарингии все население было предано
Франции и по доброй воле никогда бы от нее не отложилось. Я это подтверждал в моих письмах разными характерными фактами из того, что я сам видел и переживал.
Под Мец я попал тотчас после сдачи крепости и видел, до какой степени немцы были хорошо приготовлены к
войне, как у них все было пропитано духом дисциплины, как их военное хозяйство велось образцово. Все это я подтверждал, но не мог не жалеть
Франции, где ненавистный всем нам режим Второй империи уже пал и теперь на заклание была обречена пруссакам не империя, а Французская демократическая республика. Этого забывать нельзя!
Добравшись до Женевы, очень утомленный и больной ревматизмом ног, схваченным под Мецом, а главное видя, что я нахожусь в решительном несогласии с редакцией, гае тон повернулся лицом к победителям и спиной к
Франции, я решил прекратить работу корреспондента, тем более что и"театра"-то
войны надо было усиленно искать, перелетая с одного конца
Франции к другому.
Во время моих переездов по Германии и
Франции, «вокруг да около»
войны, я писал исключительно в «Санкт-Петербургские ведомости».
И вот жизнь привела меня к встрече с Огаревым именно в Женеве, проездом (как корреспондент) с театра
войны в юго-восточную
Францию, где французские войска еще держались. И я завернул в Женеву, главным образом вот почему: туда после смерти Герцена перебралась его подруга Огарева со своей дочерью Лизой, а Лиза в Париже сделалась моей юной приятельницей; я занимался с нею русским языком, и мы вели обширные разговоры и после уроков, и по вечерам, и за обедом в ресторанах, куда Герцен всегда брал ее с собой.
Еще незадолго до того в турецкую
войну он приезжал в Россию и заведовал санитарным отрядом на Кавказе, за что получил орден Владимира, а во
Франции был, кажется, еще раньше награжден крестом Почетного легиона.
Неточные совпадения
Связь с этой женщиной и раньше уже тяготила его, а за время
войны Елена стала возбуждать в нем определенно враждебное чувство, — в ней проснулась трепетная жадность к деньгам, она участвовала в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему русскому — к армии, правительству, интеллигенции, к своей прислуге — и все чаще, в разных формах, выражала свою тревогу о судьбе
Франции:
— Французы всегда говорят о
войне, — уверенно ответила она и, усмехаясь, вплетая пальцы свои в сухие пальцы Самгина, объяснила: — Очень много адвокатов, а ваше ремесло нападать, защищать. А у француза, кроме обычной клиентуры, еще бель Франс, патри… [Прекрасная
Франция, отечество… (франц.)]
Совсем иначе переживается эта
война во
Франции.
Предстояло еще пережить два события огромной важности — немецкую оккупацию
Франции и
войну Германии против России.
В годы перед катастрофой второй
войны во
Франции были интересные течения молодежи, в которых было больше правды, чем в фанатических движениях других стран.