Неточные совпадения
Девица Гущева стала еще краснее, кивнула головой и торопливо вышла. Лука Иванович проводил ее
глазами до портьеры. Когда она скрылась, он
улыбнулся, не то, чтобы злостно, но и не совсем безобидно.
Завтрак еще не кончился, бутылки пива еще не опорожнились и на дне графинчиков оставалось еще кое-что, когда дверь шумно растворилась, и в низкую столовую вошла, переваливаясь, обширная дама — лет сильно за пятьдесят — в пестрой шали и шляпе с пером. Лицо ее с преобладающим носом, покрыто было слоем сала. Громадный рот
улыбался, и
глаза прыгали, точно она явилась на именинное торжество.
К Луке Ивановичу подкатился пухленький господин в мохнатом пальто и обнял его,
улыбаясь посоловелыми
глазами.
Она, видимо, сильно устала, под глазами ее легли тени, сделав глаза глубже и еще красивей. Ясно было, что ее что-то волнует, — в сочном голосе явилась новая и резкая нота, острее и насмешливей
улыбались глаза.
Остаток дня прошел в пестром тумане воспоминаний, в тяжелой усталости, туго обнявшей тело и душу. Серым пятном прыгал маленький офицерик, светилось бронзовое лицо Павла,
улыбались глаза Андрея.
Неточные совпадения
— Здесь столько блеска, что
глаза разбежались, — сказал он и пошел в беседку. Он
улыбнулся жене, как должен
улыбнуться муж, встречая жену, с которою он только что виделся, и поздоровался с княгиней и другими знакомыми, воздав каждому должное, то есть пошутив с дамами и перекинувшись приветствиями с мужчинами. Внизу подле беседки стоял уважаемый Алексей Александровичем, известный своим умом и образованием генерал-адъютант. Алексей Александрович зaговорил с ним.
Степан Аркадьич рассказал жене причину замедления, и гости
улыбаясь перешептывались между собой. Левин ничего и никого не замечал; он, не спуская
глаз, смотрел на свою невесту.
«Что-нибудь еще в этом роде», сказал он себе желчно, открывая вторую депешу. Телеграмма была от жены. Подпись ее синим карандашом, «Анна», первая бросилась ему в
глаза. «Умираю, прошу, умоляю приехать. Умру с прощением спокойнее», прочел он. Он презрительно
улыбнулся и бросил телеграмму. Что это был обман и хитрость, в этом, как ему казалось в первую минуту, не могло быть никакого сомнения.
— О, нет! — как будто с трудом понимая, — сказал Вронский. — Если вам всё равно, то будемте ходить. В вагонах такая духота. Письмо? Нет, благодарю вас; для того чтоб умереть, не нужно рекомендаций. Нешто к Туркам… — сказал он,
улыбнувшись одним ртом.
Глаза продолжали иметь сердито-страдающее выражение.
Увидав воздымающиеся из корсета желтые плечи графини Лидии Ивановны, вышедшей в дверь, и зовущие к себе прекрасные задумчивые
глаза ее, Алексей Александрович
улыбнулся, открыв неувядающие белые зубы, и подошел к ней.