Неточные совпадения
Мы мыслим по
законам логики потому, что живем в данных формах
бытия.
Вера в Троичность есть вера в иной мир, в здоровое, неограниченное
бытие, которое не связано ни
законом тождества, ни
законом исключения третьего.
Законы логики — болезнь
бытия, вызывающая в мышлении неспособность вместить полноту.
В чуде возвращается разум и смысл, осуществляется высшее назначение
бытия, а вот умирание по
законам природы неразумно и бессмысленно, отрицает назначение
бытия.
Пытались разгадать тайну познания гносеологическим анализом субъекта и его элементов, тщательным отделением субъекта от
бытия, выделением «мышления» в замкнутую и самостоятельную область, живущую по своему
закону.
Законы логики — свойства самого
бытия, они даны в самой действительности, а не привносятся субъектом.
«Если истина есть не копия действительности, не символическое воспроизведение ее и не явление ее, сообразное с
законами познавательной деятельности, а сама действительность в дифференцированной форме, то критерием истины может быть только наличность самой познаваемой действительности, наличность познаваемого
бытия в акте знания.
Содержа в себе всю полноту
бытия, абсолютное не подчиняется
законам противоречия и исключенного третьего не в том смысле, чтобы оно отменяло их, а в том смысле, что они не имеют никакого отношения к абсолютному, подобно тому как теоремы геометрии не отменяются этикой, но не имеют никакого применения к ней».
Пространство, время, все категории познания, все
законы логики суть свойства самого
бытия, а не субъекта, не мышления, как думает большая часть гносеологических направлений.
Пространственность, временность, материальность, железная закономерность и ограниченность
законами логики всего мира, являющегося нам в «опыте», вовсе не есть результат насилия, которое субъект производит над
бытием, навязывая ему «свои» категории, это — состояние, в котором находится само
бытие.
Бытие заболело: все стало временным, т. е. исчезающим и возникающим, умирающим и рождающимся; все стало пространственным, т. е. ограниченным и отчужденным в своих частях, тесным и далеким; стало материальным, т. е. тяжелым, подчиненным необходимости; все стало ограниченным и относительным, подчиненным
законам логики.
Царство науки и научности есть ограниченная сфера «патологического» знания; ее
законам подведомственна не безграничность
бытия, а лишь состояние этого
бытия в данной плоскости.
Абсолютный центр и смысл
бытия был потерян еще раньше; этого центра и смысла не было в ложном объективизме, капитулировавшем перед необходимостью, преклонившимся пред
законом природы вместо
закона Божьего, подменившим
бытие призрачной феноменальностью.
Ни философия позитивная, ни философия критическая не в силах понять происхождения и значения времени и пространства,
законов логики и всех категорий, так как исходит не из первичного
бытия, с которым даны непосредственные пути сообщения, а из вторичного, больного уже сознания, не выходит из субъективности вширь, на свежий воздух.
Идея же греха и вытекающей из него болезненности
бытия дана нам до всех категорий, до всякого рационализирования, до самого противоположения субъекта объекту; она переживается вне времени и пространства, вне
законов логики, вне этого мира, данного рациональному сознанию.
Время, пространство, материя,
законы логики — все это не состояния субъекта, а состояния самого
бытия, но болезненные.
Творение, в силу присущей ему свободы, свободы избрания пути, отпало от Творца, от абсолютного источника
бытия и пошло путем природным, натуральным; оно распалось на части, и все части попали в рабство друг к другу, подчинились
закону тления, так как источник вечной жизни отдалился и потерялся.
Вся языческая полнота жизни, так соблазняющая многих и в наше время, не есть зло и не подлежит уничтожению; все это богатство
бытия должно быть завоевано окончательно, и недостаточность и ложь язычества в том и заключалась, что оно не могло отвоевать и утвердить
бытие, что
закон тления губил мир и язычество беспомощно перед ним останавливалось.
Страдание христианских святых было активно, а не пассивно: они бросали вызов
законам природы, они побеждали самые сильные страдания мира, так как находили источник высшего
бытия, перед которым всякое страдание ничтожно.
Видя это страдание только что расцветающей жизни, глядя, как мнет и жмет судьба молодое, виноватое только тем создание, что оно пожелало счастья, он про себя роптал на суровые, никого не щадящие
законы бытия, налагающие тяжесть креста и на плечи злодея, и на эту слабую, едва распустившуюся лилию.