Однако преимущество Платона перед Плотином при этом состоит в том, что у первого в «Тимее» вводится
акт творения, как момент, установляющий связь между двумя мирами, их соединяющий, а вместе и разделяющий.
Мир не создается
актом творения, он происходит из Единого, как бы изливаясь из божественной полноты подобно свету из солнца; он есть эманация [Эманация (позднелат. emanatio — истечение, исхождение) — термин античной философии, обозначающий исхождение низших областей бытия из высших.] божества, подчиненная «закону убывающего совершенства» (Целлер).
Другая возможность, дли нас единственно допустимая, состоит в том, что мир создан из ничего в смысле укона, и потому первым, основным и существенным
актом творения было облечение его меоном.
Неточные совпадения
Творение есть
акт не только всемогущества и премудрости Божией, но и жертвоприносящей любви, он совершается ради наслаждения бытием «другого», становящегося, во имя тварного «добро зело», безграничной любви к
творению.
И справедливо напрашивается вопрос: если непорочность Богоматери обусловлена
актом благодати, изъявшим из власти естества самое ее зачатие и означающим как бы новое
творение, то ведь всемогущество Божие могло совершить это в любой момент истории человеческого рода и над любою из дщерей Евиных.
Творением Бог полагает бытие, но в небытии, иначе говоря, тем же самым
актом, которым полагает бытие, Он сополагает и небытие, как его границу, среду или тень.
Это есть один и тот же
акт, ибо тем самым, что создается Земля, ей уже противостоит, являясь умопостигаемой основой
творения, его «архетипом» [Прообраз, идея — термин позднеантичной философии, введенный в обращение Филоном Александрийским; позднее использован К. Юнгом в психоаналитической психологии.], Небо.
Если бы он представлял собою лишь «игру» божественного творчества,
творение было бы только
актом всемогущества Божия, которое вольно манием своим созидать и разрушать миры.