Неточные совпадения
Позитивизм и материализм отрицают ответственность,
свободу, творческую волю, отрицают человека и строят безвольную теорию
социальной среды и власти необходимости, могущества внешних обстоятельств.
Религиозное же сознание должно бороться с этими разлагающими и обессиливающими теориями
социальной среды во имя творческой активности человека, во имя его высшей
свободы, во имя высшего смысла жизни.
Вера в человека, в его творческую
свободу и творческую мощь возможна лишь для религиозного сознания, а никогда не для позитивистического сознания, которое смотрит на человека, как на рефлекс материальной среды, природной и
социальной.
Обнаруживается несостоятельность таких рациональных утопий, как вечный мир в этом злом природном мире, как безгосударственная анархическая
свобода в этом мире необходимости, как всемирное
социальное братство и равенство в этом мире раздора и вражды.
О, конечно, великая ценность мира,
свободы,
социального братства остается непреложной.
Пафос
социального равенства всегда подавлял у нас пафос
свободы личности.
В наших же демократических
социальных идеологиях и вся ответственность и вся
свобода переложены на количественную механику масс.
Когда творец исполняет
социальный заказ без
свободы, то продукты творчества могут быть лишь бездарными и ничтожными.
Сейчас очень любят противополагать ценность
социальной справедливости ценности
свободы и предлагают выбирать.
Эти основоположные в жизни общества ценности располагают географически: Советская Россия за
социальную справедливость, Америка за
свободу.
Во имя
свободы человек может пожертвовать любовью, во имя
социальной справедливости может пожертвовать
свободой, во имя жалости может пожертвовать научным призванием и т. д.
По замыслу своей книги я буду интересоваться не метафизической идеей
свободы по существу, а главным образом ее последствиями в жизни
социальной.
Одинаково неверно рассматривать
свободу лишь как средство для осуществления коллективного
социального строя и рассматривать
свободу как исключительно зависящую от
социального строя.
Мы увидим, что от формального и реального понимания
свободы зависят противоречия
свободы в
социальной жизни.
Материализм есть полное отрицание
свободы, и
социальный строй, основанный на материализме, не может знать никакой
свободы.
Сложность проблемы
свободы в ее
социальных последствиях в том, что средний человек масс в сущности не очень дорожит
свободой.
Противоречия
свободы в
социальной жизни выражаются еще в том, что, дорожа сохранением данного режима, напр., капитализма, начинают воспринимать неподвижность и неизменность как
свободу, а движение и изменение как нарушение
свободы.
Буржуазные классы, склоняющиеся к упадку, видят в
социальных реформах, самых скромных, нарушение
свободы.
И потому мы имеем такое парадоксальное явление, что реакционеры, враждебные всяким
социальным изменениям, могут прикрываться защитой
свободы.
В
социальной жизни существуют ступени
свободы.
В действительности мы видим, что неизбежность
социального переустройства общества сопровождается уменьшением
свободы, не только экономической и политической, но и интеллектуальной и духовной.
В прошлом были трагические конфликты, которые зависели от бедности и необеспеченности жизни, от предрассудков сословий и классов, от несправедливого и унизительного
социального строя, от отрицания
свободы.
С этими свободными усилиями
социальные утопии не считаются, совершенство и гармония осуществляются не через
свободу.
Борьба за большую
социальную справедливость должна происходить независимо от того, во что выльется царство Кесаря, которое не может не быть мещанским царством и не может не ограничивать
свободы духа.
— В настоящее время, — продолжал меж тем оратор-советник, — когда Россия, в виду изумленной Европы, столь быстро стремится по пути прогресса, общественного развития и всестороннего гражданского преуспеяния, по пути равенства личных прав и как индивидуальной, так и
социальной свободы; когда каждый из нас, милостивые государи, чувствует себя живым атомом этого громадного тела, этой великой машины прогресса и цивилизации, — что необходимо… я хочу сказать — неизбежно должно соединять нас здесь, за этой дружественной трапезой, в одну братскую, любящуюся семью, — какое чувство, какая мысль должны руководить нами?
Неточные совпадения
— Вопрос не в том, как примирить индивидуальное с
социальным, в эпоху, когда последнее оглушает, ослепляет, ограничивает
свободу роста нашего «я», — вопрос в том, следует ли примирять?
— Мне поставлен вопрос: что делать интеллигенции? Ясно: оставаться служащей капиталу, довольствуясь реформами, которые предоставят полную
свободу слову и делу капиталистов. Так же ясно: идти с пролетариатом к революции
социальной. Да или нет, третье решение логика исключает, но психология — допускает, и поэтому логически беззаконно существуют меньшевики, эсеры, даже какие-то народные социалисты.
— Каково: это идеал, венец
свободы! Бабушка! Татьяна Марковна! Вы стоите на вершинах развития, умственного, нравственного и
социального! Вы совсем готовый, выработанный человек! И как это вам далось даром, когда мы хлопочем, хлопочем! Я кланялся вам раз, как женщине, кланяюсь опять и горжусь вами: вы велики!
И осуществилось лишь обратное подобие этой «соборности» в русском коммунизме, который уничтожил всякую
свободу творчества и создал культуру
социального заказа, подчинив всю жизнь организованному извне механическому коллективу.
Между тем, мне приходилось действовать в среде духовно чуждой, враждебной к философской мысли,
свободе, духовному творчеству,
социальной справедливости, всему, что я ценил и чему служил.