Неточные совпадения
И
русский народ — самый аполитический народ, никогда не умевший устраивать свою
землю.
В основе
русской истории лежит знаменательная легенда о призвании варяг-иностранцев для управления
русской землей, так как «
земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет».
Как характерно это для роковой неспособности и нежелания
русского народа самому устраивать порядок в своей
земле.
Русский народ всегда любил жить в тепле коллектива, в какой-то растворенности в стихии
земли, в лоне матери.
Русский народ хочет быть
землей, которая невестится, ждет мужа.
Вселенский дух Христов, мужественный вселенский логос пленен женственной национальной стихией,
русской землей в ее языческой первородности.
Мать-земля для
русского народа есть Россия.
Странников в культурной, интеллигентной жизни называют то скитальцами
русской земли, то отщепенцами.
А это значит, что
русский народ в отношении к своей
русской земле должен быть мужествен и светоносен, должен владеть
землей и оформлять ее хаотические стихии, а не растворяться в ней, не пассивно ей отдаваться.
Для
русского мессианизма нужен мужественный дух, без него опять и опять будет провал в эту пленительную и затягивающую первородную стихию
русской земли, которая ждет своего просветления и оформления.
Все своеобразие славянской и
русской мистики — в искании града Божьего, града грядущего, в ожидании сошествия на
землю Небесного Иерусалима, в жажде всеобщего спасения и всеобщего блага, в апокалиптической настроенности.
Русская мистика,
русский мессианизм связаны со вторым образом России, с ее духовным голодом и жаждой божественной правды на
земле, как и на небе.
Как человек должен относиться к
земле своей,
русский человек к
русской земле?
Наша любовь к
русской земле, многострадальной и жертвенной, превышает все эпохи, все отношения и все идеологические построения.
Сама любовь
русского человека к родной
земле принимала форму, препятствующую развитию мужественного личного духа.
Русский народ нужно более всего призывать к религиозной мужественности не на войне только, но и в жизни мирной, где он должен быть господином своей
земли.
И внутренне он соединится с женственностью
русской земли.
Русская интеллигенция, освобожденная от провинциализма, выйдет, наконец, в историческую ширь и туда понесет свою жажду правды на
земле, свою часто неосознанную мечту о мировом спасении и свою волю к новой, лучшей жизни для человечества.
И его разумная и трезвая правость, его рационалистическое славянофильство столкнулись лицом к лицу со скрытой силой, безумной и опьяненной, с темным вином
русской земли.
В
русской земле, в
русском народе есть темная, в дурном смысле иррациональная, непросветленная и не поддающаяся просветлению стихия.
Как бы далеко ни заходило просветление и подчинение культуре
русской земли, всегда остается осадок, с которым ничего нельзя поделать.
Всякая опьяненность первозданной стихией
русской земли имеет хлыстовский уклон.
Эта погруженность в стихию
русской земли, эта опьяненность стихией, оргийное ее переживание не совместимы ни с какой культурой ценностей, ни с каким самосознанием личности.
Но в хлыстовской стихии, разлитой в разных формах по
русской земле, есть и темное и грязное начало, которого нельзя просветить.
Это хаотически-стихийное, хлыстовское опьянение
русской земли ныне дошло до самой вершины
русской жизни.
Для
русского западника-азиата Запад — обетованная
земля, манящий образ совершенной жизни.
Русский человек, человек
земли, чувствует себя беспомощным овладеть этими пространствами и организовать их.
Широк
русский человек, широк как
русская земля, как
русские поля.
Ширь
русской земли и ширь
русской души давили
русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности.
Огромная
русская земля, широкая и глубокая, всегда вывозит
русского человека, спасает его.
Всегда слишком возлагается он на
русскую землю, на матушку Россию.
Над
русским человеком властвует
русская земля, а не он властвует над ней.
Русский народ вступает в новый исторический период, когда он должен стать господином своих
земель и творцом своей судьбы.
Но центр народной жизни везде, он в глубине каждого
русского человека и каждой пяди
русской земли, его нет в каком-то особом месте.
Народная жизнь есть национальная, общерусская жизнь, жизнь всей
русской земли и всех
русских людей, взятых не в поверхностном, а глубинном пласте.
И вся народная
русская земля есть лишь глубинный слой каждого
русского человека, а не вне его и вдали лежащая обетованная
земля.
Для
русской религиозной души святится не столько человек, сколько сама
русская земля, которую «в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя».
И в религиозных видениях
русского народа
русская земля представляется самой Богородицей.
Русский человек не идет путями святости, никогда не задается такими высокими целями, но он поклоняется святым и святости, с ними связывает свою последнюю любовь, возлагается на святых, на их заступничество и предстательство, спасается тем, что
русская земля имеет так много святынь.
Серафим спасет его и всех грешных
русских людей, предстательствуя перед Всевышним от лица
русской земли.
Величайшие
русские гении боялись этой ответственности личного духа и с вершины духовной падали вниз, припадали к
земле, искали спасения в стихийной народной мудрости.
Можно желать братства и единения
русских, французов, англичан, немцев и всех народов
земли, но нельзя желать, чтобы с лица
земли исчезли выражения национальных ликов, национальных духовных типов и культур.
Русские и поляки боролись не только за
землю и за разное чувство жизни.
И
русский мессианизм всегда должен был казаться полякам нежертвенным, корыстным, притязающим на захват
земли.
Русская душа отдает себя церковному коллективизму, всегда связанному для нее с
русской землей.
Но если польское мессианское сознание и может быть поставлено выше
русского мессианского сознания, я верю, что в самом народе
русском есть более напряженная и чистая жажда правды Христовой и царства Христова на
земле, чем в народе польском.
Неточные совпадения
Довольно демон ярости // Летал с мечом карающим // Над
русскою землей. // Довольно рабство тяжкое // Одни пути лукавые // Открытыми, влекущими // Держало на Руси! // Над Русью оживающей // Святая песня слышится, // То ангел милосердия, // Незримо пролетающий // Над нею, души сильные // Зовет на честный путь.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на
земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории
русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
С этой минуты исчез старый Евсеич, как будто его на свете не было, исчез без остатка, как умеют исчезать только «старатели»
русской земли.
Он думал, что
Русский народ, имеющий призвание заселять и обрабатывать огромные незанятые пространства сознательно, до тех пор, пока все
земли не заняты, держался нужных для этого приемов и что эти приемы совсем не так дурны, как это обыкновенно думают.
Отчаянно махавший руками и пригибавшийся к
земле мальчик в
русском платье обгонял ее.