Неточные совпадения
Подавленная погруженность в собственную греховность рождает двойные мысли — вечные опасения смешения
Бога с диаволом,
Христа с антихристом.
Всякая объективация, внеположность
Бога,
Христа, таинства есть лишь относительная и условная проекция на плоскости, явление историко-культурное.
У Бёме поразительно мистическое сближение неба и земли,
Бога и человека,
Христа и Адама.
«
Бог должен стать человеком, человек —
Богом, небо должно стать единым с землей, земля должна стать небом» [См. там же, т. IV. «De Signatura Rerum», с. 374.]. «Адам был создан Словом Божьим, но пал из Божьего Слова Любви в Божье Слово Гнева: тогда из благости снова разбудил
Бог свое возлюбленное Слово глубочайшего смирения, любви и милосердия в Адамовом образе гнева и ввел великое сущее (ens) любви в сущее (ens) разбуженного гнева и преобразил во
Христе гневного Адама в святого» [См. там же, т. V. «Mysterium magnum», с. 133–134.]. «Так
Христос стал Богочеловеком, а Адам и Авраам во
Христе стал Богочеловеком...
Но сущее (ens) — разумею человеческое сущее (ens), — в которое диавол посеял свое семя, его должен он воспринять и в нем стереть главу диавола и змеи, в нем разбить оковы смерти, которая держит в заточении небесное сущее (ens), и зацвести, как провозвещает это сухой жезл Ааронов, зацветший миндальным цветом» [См. там же, т. V, с. 287.]. «Адам тоже был природным сыном
Бога, созданным Им из его естества, но он утратил сыновство и утратил наследие, был изгнан и с ним вместе все его сыны» [См. там же, т. V, с. 315.]. «Ибо
Христос умер для человеческой самости в гневе Отца и с волей самости был погребен в вечную смерть, но воскрес в воле Отца своего и живет и царствует в вечности в воле Отца своего» [См. там же, т. V, с. 316.].
Вот самые существенные слова Бёме о
Христе и Адаме: «Уразумейте, что природа человека должна сохраниться и что
Бог не отвергает ее всю для того, чтобы новый и чуждый человек возник из старого; он должен возникнуть из природы и свойств Адама и из природы и свойств
Бога во
Христе, дабы человек стал Адамом-Христом и
Христос — Христом-Адамом, — Человекобог и Богочеловек (курсив мой)» [См. там же, т. V, с. 420.].
Христос и есть Абсолютный Человек, Небесный Человек, в
Боге рожденный Человек, как Божья Ипостась.
Самосознание
Христа как совершенного
Бога и совершенного Человека возносит Человека на головокружительную высоту, поднимает его до Св.
О, конечно, человек не
Бог, он Сын Божий не в том единственном смысле, в каком Сын Божий
Христос, но человек причастен к тайнам природы Св.
Только христология человека, обратная сторона антропологии
Христа, раскрывает в человеке подлинный образ и подобие Бога-Творца.
Евангельский аспект
Христа как
Бога, приносящего себя в жертву за грехи мира, еще не раскрывает творческую тайну человека.
Христос стал имманентен человеческой природе, и это охристовывание человеческой природы делает человека Творцом, подобным Богу-Творцу.
Богом дана была человеку благодатная помощь
Христова искупления, восстанавливающего падшую природу человека.
Интимность возможна лишь в отношении к
Богу как человеку, т. е. к
Христу.
Без
Христа трудно принять
Бога.
Ныне не может уже человек принять
Бога без
Христа.
Нельзя верить в
Бога, если нет
Христа.
А если есть
Христос, то
Бог не хозяин, не господин, не самодержавный повелитель —
Бог близок нам, человечен, Он в нас и мы в Нем.
Бог Сам Человек — вот величайшее религиозное откровение, откровение
Христа [Эта истина о том, что
Бог — Человек, односторонне, но гениально выражена в мистике Сведенборга.].
С
Христом прекращается самодержавие
Бога, ибо сыновний
Богу человек призывается к непосредственному участию в божественной жизни.
Через
Христа человеческая природа делается не хозяйственной, а творческой, и ее отношение к
Богу становится интимно-сыновным.
Мистическая практика восточного православия основана на стяжании благодати, на присутствии
Христа уже в начале пути и проникнута пафосом любви к
Богу.
Есть глубокое различие в первоначальном отношении к
Богу и
Христу.
Оккультизм познает тайну космоса, но без тайны
Бога и тайны
Христа, без Логоса, без изначального осмысливания.
Штейнер как будто бы видит
Христа в химии и не видит Его в
Боге.
Насчет же «Христова лжеподобия» и того, что он не удостоил назвать
Христа Богом, а назвал лишь «распятым человеколюбцем», что «противно-де православию и не могло быть высказано с трибуны истины и здравых понятий», — Фетюкович намекнул на «инсинуацию» и на то, что, собираясь сюда, он по крайней мере рассчитывал, что здешняя трибуна обеспечена от обвинений, «опасных для моей личности как гражданина и верноподданного…» Но при этих словах председатель осадил и его, и Фетюкович, поклонясь, закончил свой ответ, провожаемый всеобщим одобрительным говором залы.
Неточные совпадения
— Я не понимаю, как они могут так грубо ошибаться.
Христос уже имеет свое определенное воплощение в искусстве великих стариков. Стало быть, если они хотят изображать не
Бога, а революционера или мудреца, то пусть из истории берут Сократа, Франклина, Шарлоту Корде, но только не
Христа. Они берут то самое лицо, которое нельзя брать для искусства, а потом…
— Вы вступаете в пору жизни, — продолжал священник, — когда надо избрать путь и держаться его. Молитесь
Богу, чтоб он по своей благости помог вам и помиловал, — заключил он. «Господь и
Бог наш Иисус
Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да простит ти чадо»… И, окончив разрешительную молитву, священник благословил и отпустил его.
— А вот изволите видеть: насчет мельницы, так мельник уже два раза приходил ко мне отсрочки просить и Христом-богом божился, что денег у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
— Врешь, чертов Иуда! — закричал, вышед из себя, Тарас. — Врешь, собака! Ты и
Христа распял, проклятый
Богом человек! Я тебя убью, сатана! Утекай отсюда, не то — тут же тебе и смерть! — И, сказавши это, Тарас выхватил свою саблю.
— Теперь благослови, мать, детей своих! — сказал Бульба. — Моли
Бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую, [Рыцарскую. (Прим. Н.В. Гоголя.)] чтобы стояли всегда за веру
Христову, а не то — пусть лучше пропадут, чтобы и духу их не было на свете! Подойдите, дети, к матери: молитва материнская и на воде и на земле спасает.