Неточные совпадения
Это связано еще
с тем, что
религиозная ортодоксия заключает в себе сильный элемент
религиозного материализма, который и есть наиболее авторитарный элемент
религиозной жизни.
Мне свойственно первичное мистическое мирочувствие и по сравнению
с ним момент в собственном смысле организованно-религиозный уже вторичный.
И в этом я отличаюсь от других течений русской
религиозной философии, которая чувствует большую связь
с Платоном и Шеллингом.
Впоследствии я думал, что возможен
религиозный разрыв
с обществом, которое пользуется благами действительности в форме ли охранения или в форме оппозиции.
Разговоры
с С. Булгаковым в Киеве на
религиозные темы имели для меня значение.
Традиционное миросозерцание революционной интеллигенции
с аскетическим сужением сознания,
с моральным ригоризмом,
с религиозным отношением к социализму расшаталось, и в некоторых кругах интеллигенции и полуинтеллигенции в результате разочарования революцией началось настоящее моральное разложение.
Во мне даже есть большая веротерпимость,
религиозная терпимость, связанная
с признанием святыней свободы совести.
Произошла встреча «идеалистов», пришедших из марксизма,
с представителями «нового
религиозного сознания», издававшими «Новый путь», то есть прежде всего
с Мережковскими.
Он должен был прежде всего выразить кризис миросозерцания интеллигенции, духовные искания того времени, идеализм, движение к христианству, новое
религиозное сознание и соединить это
с новыми течениями в литературе, которые не находили себе места в старых журналах, и
с политикой левого крыла Союза освобождения,
с участием более свободных социалистов.
Собрания эти были замечательны, как первая встреча представителей русской культуры и литературы, заболевшей
религиозным беспокойством,
с представителями традиционно-православной церковной иерархии.
Но соборность тут очень отличалась от соборности Хомякова, она скорее была связана
с идеями Р. Вагнера о всенародной коллективной культуре и о
религиозном возрождении через искусство.
Это был прежде всего внутренний
религиозный процесс, и он был в значительной степени связан
с духовной реакцией против литературных течений того времени.
О моих опытах сближения
с православной средой скажу, когда буду говорить о моем
религиозном пути.
Чувствовалась при большой одаренности большая слабость, бессильная борьба
с сомнением, искусственная и стилизованная защита консервативного православия, лиризм, парализующий энергию, преобладание стихии
религиозного мления.
Можно было бы установить два течения той эпохи, связанные
с мистическими и
религиозными исканиями.
Была новая проблематика
религиозного сознания, связанная еще
с течениями XIX века (Хомяков, Достоевский, Вл. Соловьев).
О моем соприкосновении
с народными
религиозными движениями и чаяниями я буду говорить в следующей главе.
Произошло столкновение
с ультрареакционным течением в эмиграции,
с консервативно-традиционным и клерикальным православием, не желающим знать всего творческого движения
религиозной мысли начала XX века,
с реставрационной политикой, вожделеющей утерянного привилегированного положения.
Во времена моей марксистской молодости один довольно культурный марксист немецкой формации мне говорил
с укором, что, в сущности, я человек
религиозный, что у меня есть потребность в оправдании смысла жизни и в вечности.
Уже
с детства начал определяться мой
религиозный тип как духовно-внутренний и свободный.
С известного момента я начал много читать книг по мистике, и меня поражало сходство мистик всех времен и всех
религиозных вероисповеданий.
Думаю, что мучительный
религиозный путь связан не только
с моими внутренними противоречиями, но и
с острым чувством зла и безмерностью моей любви к свободе.
Но эта мечтательность связывается у меня
с суровым
религиозным реализмом, отвращением от сентиментально-идеалистической, прекраснодушной религиозности.
Климат и пейзаж моей
религиозной жизни мне иногда представлялись как безводная пустыня
с возвышающимися скалами.
В
религиозной жизни большое значение имеют встречи
с людьми.
В известный год моей жизни, который я считаю счастливым, я пришел в соприкосновение и вступил в общение
с новой для меня средой народных богоискателей, познакомился
с бродячей народной
религиозной Россией.
Я принял очень активное участие в
религиозных спорах и
с некоторыми сектантами вступил в личное общение.
Для меня было ясно, что официальное казенное православие было бессильно бороться
с сектантскими
религиозными движениями в народе, оно могло лишь запрещать и преследовать.
В моем
религиозном положении было родство
с положением Вл. Соловьева.
Но вполне понятной может стать моя внутренняя
религиозная жизнь и моя
религиозная драма только в связи
с пережитым мной внутренним опытом, глубоким внутренним кризисом — я имею в виду основную мечту моей жизни, тему о творчестве человека.
Моя
религиозная драма очень мало имеет общего
с драмой, пережитой Кирхегардтом, или
с обычной драмой мучительных сомнений.
Я принес
с собой также своеобразный русский анархизм на
религиозной почве, отрицание
религиозного смысла принципа власти и верховной ценности государства.
Я
с горечью увидел, что русские
религиозные искания, чуждые современным русским поколениям, чужды и мало понятны и западным христианам.
Он написал против Жида целую книгу, которая отразила борьбу
религиозной истины
с дружбой.
У меня всегда была большая чуткость ко всем направлениям и системам мысли, особенно к тоталитарным, способность вживаться в них. Я
с большой чуткостью мог вжиться в толстовство, буддизм, кантианство, марксизм, ницшеанство, штейнерианство, томизм, германскую мистику,
религиозную ортодоксию, экзистенциальную философию, но я ни
с чем не мог слиться и оставался самим собой.
Она была своеобразный и интересный человек, очень красива,
с сильным характером, глубоко
религиозная в типе библейско-протестантском.
С кругом Богословского института у меня было полное расхождение, и
религиозное, и политическое.
В последнее время я опять остро чувствую два начала в себе:
с одной стороны, аристократическое начало, аристократическое понимание личности и творческой свободы;
с другой стороны, сильное чувство исторической судьбы, не допускающее возврата назад, и социалистические симпатии, вытекающие из
религиозного источника.
Неточные совпадения
— Но человек может чувствовать себя неспособным иногда подняться на эту высоту, — сказал Степан Аркадьич, чувствуя, что он кривит душою, признавая
религиозную высоту, но вместе
с тем не решаясь признаться в своем свободомыслии перед особой, которая одним словом Поморскому может доставить ему желаемое место.
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была новая комиссия, которой поручено бы было исследовать на месте состояние инородцев; во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является из имеющихся в руках комитета официальных данных, то чтобы была назначена еще другая новая ученая комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев
с точек зрения: а) политической, б) административной, в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е)
религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах, которые были в последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодных условий, в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, как видно из доставленных в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание в статье 36.
Хотя Алексей Александрович и знал, что он не может иметь на жену нравственного влияния, что из всей этой попытки исправления ничего не выйдет, кроме лжи; хотя, переживая эти тяжелые минуты, он и не подумал ни разу о том, чтоб искать руководства в религии, теперь, когда его решение совпадало
с требованиями, как ему казалось, религии, эта
религиозная санкция его решения давала ему полное удовлетворение и отчасти успокоение.
Сочинение это долженствовало обнять всю Россию со всех точек —
с гражданской, политической,
религиозной, философической, разрешить затруднительные задачи и вопросы, заданные ей временем, и определить ясно ее великую будущность — словом, большого объема.
Но его спасало
религиозное настроение, которое странным образом совмещалось в нем
с беспутною его жизнью.