Неточные совпадения
В этом, быть может, была моя самая глубокая связь с Россией, с
русской судьбой.
Таков трагизм
русской исторической
судьбы.
Такова
русская судьба, такова двойственность России.
Трагично для
русской судьбы было то, что в революции, готовившейся в течение целого столетия, восторжествовали элементарные идеи
русской интеллигенции.
Я пережил
русскую революцию как момент моей собственной
судьбы, а не как что-то извне мне навязанное.
Революция еще раз подтвердила горькость
русской судьбы.
Я относился очень враждебно ко всякой интервенции извне, к вмешательству иностранцев в
русскую судьбу.
Кейзерлинг написал обо мне, что я первый
русский мыслитель, которого можно назвать вполне европейским, для которого
судьба Европы есть и его
судьба.
Из книг другого типа: «
Судьба человека в современном мире», которая гораздо лучше формулирует мою философию истории современности, чем «Новое средневековье», и «Источники и смысл
русского коммунизма», для которой должен был много перечитать по
русской истории XIX века, и «
Русская идея».
Есть что-то мучительное в
русской судьбе.
Но отношение к
русскому народу, к смыслу революции в исторической
судьбе народа, к советскому строю не тождественно с отношением к советской власти, к власти государства.
Это вдвойне меня огорчило: во-первых, потому, что я искренно любил Феденьку и мне всегда казалось, что он может сделать свою карьеру только на либеральной почве, а во-вторых, и потому, что меня в это время уже сильно начали смущать будущие
судьбы русского либерализма.
Неточные совпадения
— Со всеми его недостатками нельзя не отдать ему справедливости, — сказала княгиня Сергею Ивановичу, как только Облонский отошел от них. — Вот именно вполне
Русская, Славянская натура! Только я боюсь, что Вронскому будет неприятно его видеть. Как ни говорите, меня трогает
судьба этого человека. Поговорите с ним дорогой, — сказала княгиня.
Но вот уж близко. Перед ними // Уж белокаменной Москвы, // Как жар, крестами золотыми // Горят старинные главы. // Ах, братцы! как я был доволен, // Когда церквей и колоколен, // Садов, чертогов полукруг // Открылся предо мною вдруг! // Как часто в горестной разлуке, // В моей блуждающей
судьбе, // Москва, я думал о тебе! // Москва… как много в этом звуке // Для сердца
русского слилось! // Как много в нем отозвалось!
Связь с этой женщиной и раньше уже тяготила его, а за время войны Елена стала возбуждать в нем определенно враждебное чувство, — в ней проснулась трепетная жадность к деньгам, она участвовала в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему
русскому — к армии, правительству, интеллигенции, к своей прислуге — и все чаще, в разных формах, выражала свою тревогу о
судьбе Франции:
Странно было видеть, что
судьбы мира решают два десятка
русских интеллигентов, живущих в захолустном городке среди семидесяти тысяч обывателей, для которых мир был ограничен пределами их мелких интересов.
Понимая, как трагична
судьба еврейства в России, он подозревал, что психика еврея должна быть заражена и обременена чувством органической вражды к
русскому, желанием мести за унижения и страдания.