Неточные совпадения
Телеологическая точка зрения, соединенная с учением о
свободе воли, может быть формулирована так: человек должен подчинить свою жизнь поставленной ему верховной цели и ей иерархически подчинить все остальные нижепоставленные цели,
свобода же воли дает ему возможность подчинить свою жизнь этому верховному
благу.
Свобода и достоинство человека не позволяют видеть в счастье и удовлетворении цель и высшее
благо жизни.
Человек иногда жертвует любовью, в которой видит величайшую ценность и
благо, во имя ценности другого порядка, во имя сохранения особенным образом понятой
свободы, во имя семейных привязанностей, во имя жалости к другим людям, страдающим от этой любви.
Такова этическая установка вовне, в жизни социальной, этическая же установка в глубину, в отношении к жизни духовной, требует духовной
свободы от власти собственности над человеческой душой, аскезы в отношении к материальной собственности, преодоления греховной похоти к материальным
благам, недопущения себя до рабства у мира.
Этика творчества должна признать успехи техники положительной ценностью и
благом, обнаружением творческого призвания человека в мире и
свободы его духа.
Категории «бедного» и «богатого» тут совсем не социальные, а духовные категории, они означают
свободу от материальных
благ мира или рабство у этих
благ.
Неточные совпадения
Славянофилы и Достоевский всегда противополагали внутреннюю
свободу русского народа, его органическую, религиозную
свободу, которую он не уступит ни за какие
блага мира, внутренней несвободе западных народов, их порабощенности внешним.
Им кажется и им это внушают, что они борются за экономические
блага, которые признают первоосновой жизни, но тем самым они должны бороться за
свободу.
Видишь: предположи, что нашелся хотя один из всех этих желающих одних только материальных и грязных
благ — хоть один только такой, как мой старик инквизитор, который сам ел коренья в пустыне и бесновался, побеждая плоть свою, чтобы сделать себя свободным и совершенным, но однако же, всю жизнь свою любивший человечество и вдруг прозревший и увидавший, что невелико нравственное блаженство достигнуть совершенства воли с тем, чтобы в то же время убедиться, что миллионы остальных существ Божиих остались устроенными лишь в насмешку, что никогда не в силах они будут справиться со своею
свободой, что из жалких бунтовщиков никогда не выйдет великанов для завершения башни, что не для таких гусей великий идеалист мечтал о своей гармонии.
И я видел в истории христианства и христианских церквей постоянное отречение от
свободы духа и принятие соблазнов Великого Инквизитора во имя
благ мира и мирового господства.
Я противопоставлял прежде всего принцип духовной
свободы, для меня изначальной, абсолютной, которой нельзя уступить ни за какие
блага мира.