Неточные совпадения
Монизм есть всегда рационализация, он порожден
понятием, а не
опытом, привносится мыслью.
В духовном
опыте нет никакого монизма, никакого пантеизма, ибо монизм и пантеизм суть доктрины, порождения мысли, перерабатывающей духовный
опыт в
понятия.
Убийственным для мистического
опыта, убийственным для всякого духовного
опыта оказывается
понятие.
Истина мистического
опыта встречи человека и Бога в глубине души сталкивается с
понятием о Боге как абсолютном и самодостаточном бытии.
Мистики идут дальше, но они не оперируют с
понятиями, они прибегают к символам и мифам для сообщения своего
опыта другим людям.
Мистический
опыт есть выход из категорий мира, выход из всякой объективации, выход из всего, к чему применимо
понятие.
Мистический
опыт есть выход из нашего
понятия о Творце, и совсем не потому, что происходит отождествление Творца с творением, ибо это оставило бы нас по сю сторону.
Ошибочно было бы сказать, что мистический
опыт онтологичен, ибо он находится по ту сторону бытия, на котором лежит печать
понятия.
Приведу некоторые отрывки из германских мистиков, которые свидетельствуют о том, как трудно рационализировать мистический
опыт и выразить его в
понятиях.
Самобытность религии основана на том, что религия обладает своим способом опознания Божества, или органом трансцендентного, своим удостоверением или (если распространить на область религиозной жизни
понятие опыта, как сделал это Джемс) своим особым опытом.
Религия имеет в своих основах опытный, можно сказать, эмпирический характер (конечно,
понятие опыта берется здесь в расширенном смысле), а потому не может быть установлена одной философской «дедукцией» или мистическим «гнозисом».
Неточные совпадения
Вера и бабушка стали в какое-то новое положение одна к другой. Бабушка не казнила Веру никаким притворным снисхождением, хотя, очевидно, не принимала так легко решительный
опыт в жизни женщины, как Райский, и еще менее обнаруживала то безусловное презрение, каким клеймит эту «ошибку», «несчастье» или, пожалуй, «падение» старый, въевшийся в людские
понятия ригоризм, не разбирающий даже строго причин «падения».
— Ах, Вера! — сказал он с досадой, — вы все еще, как цыпленок, прячетесь под юбки вашей наседки-бабушки: у вас ее
понятия о нравственности. Страсть одеваете в какой-то фантастический наряд, как Райский… Чем бы прямо от
опыта допроситься истины… и тогда поверили бы… — говорил он, глядя в сторону. — Оставим все прочие вопросы — я не трогаю их. Дело у нас прямое и простое, мы любим друг друга… Так или нет?
— О, о, о — вот как: то есть украсть или прибить. Ай да Вера! Да откуда у тебя такие ультраюридические
понятия? Ну, а на дружбу такого строгого клейма ты не положишь? Я могу посягнуть на нее, да, это мое? Постараюсь! Дай мне недели две срока, это будет
опыт: если я одолею его, я приду к тебе, как брат, друг, и будем жить по твоей программе. Если же… ну, если это любовь — я тогда уеду!
Удивительно ли после этого, что осторожность и боязнь повторения старых зол отдалили их от нас, помешали им вырасти и что у них осталась только их природная смышленость да несколько
опытов, давших им фальшивое
понятие обо всем, что носит название образованности?
Человек встречается с Богом не в бытии, о котором мыслят в
понятиях, а в духе, в духовном
опыте.