Неточные совпадения
Быть может, самым ярким выразителем антибуржуазного
духа в
русской литературе был реакционер К. Леонтьев — все дело его жизни было борьбой против надвигающегося серого царства мещанства.
Великие
русские писатели — Достоевский в «Легенде о Великом Инквизиторе» и Вл. Соловьев в «Повести об Антихристе» — помогают нам разгадать этот
дух.
Мужественный германский
дух совершает насилие над женственной
русской душой, злоупотребляя ее болезненной пассивностью и истеричностью.
Из
русского народа выходит нечистый
дух.
Истинное освобождение, освобождение
духа русского народа и тела его от истерических судорог и конвульсий еще впереди.
Причины эти прежде всего в ложном направлении
духа, в ложных идеях, которыми в течение многих десятилетий жила
русская революционная интеллигенция и которыми она отравила народные массы.
Русский нигилизм, который шире течения конца 60-х годов, носящего это наименование, отвергает не только на словах, не только в мыслях все непререкаемые и абсолютные святыни и ценности, он отвергает их и всей совокупностью своего
духа, направлением своей воли, отвергает их на деле, в самой жизни.
В
русском нигилизме и
русском нигилистическом социализме нет свободы
духа, нет духовного здоровья, необходимого для творчества, нет никакой внутренней дисциплины, подчиняющей человека стоящим выше его святыням.
Русский максимализм, бросающий нас из одной крайности в другую, есть болезнь
духа, метафизическая истерия, внутреннее рабство.
К сожалению, в
русском культурном обществе, либеральном и просвещенном, нет той силы
духа и той горячей веры, которые могли бы спасти Россию от беснования.
Русская «большевистская революция» есть грозное всемирно-реакционное явление, столь же реакционное по своему
духу, как «распутинство», как черносотенное хлыстовство.
В «мессианизме» большевиков и максималистов соединяется
русская мечтательность и жертвенность с кровавой исступленностью, овечий
дух — с разъяренной злобой и ненавистью, чувство братства — с жаждой разъединения и раздора.
Русский человек лишь через Россию может запечатлеть в мире свой всечеловеческий
дух.
Внешне, исторически
русское народническое сознание определилось прежде всего тем, что Россия — страна мужицкая, крестьянская, что она слишком долго была страной натурального хозяйства, что в ней все еще оставалась в силе первоначальная, патриархальная демократия, с которой началось развитие народа, что в ней все еще была первобытная скрепленность
духа с органической материей.
Народничество нашего интеллигентского, культурного слоя определялось не только
русской сострадательностью к униженным и оскорбленным, не только совестливостью, но и недостатком духовного мужества и духовной свободы, слабым развитием личного достоинства и самостоятельности, потребностью найти опору вовне, сложить с себя ответственность, на других переложить активность
духа в отыскании и определении правды.
Германский
дух, мужественный и насильнический, поработил
русскую душу раньше, чем начал порабощать тело России.
Многие признают, что в эту страшную и трагическую минуту
русской истории Россию может спасти лишь патриотический подъем, лишь исключительное напряжение национального
духа.
Эти
духи, эти мелкие бесы так же разрушают Великую Россию и
русскую культуру, как и большой бес интернационализма.
В
русской революции обнаружился
дух завистливого и мстительного низвержения всякой иерархии, не только земной, но и небесной, звездной иерархии.
Этот неблагородный
дух подрывает духовное здоровье
русского народа, обессиливает его и готовит ему печальное будущее.
Не следует забывать, что
русская церковь пережила длительный период упадка и угашения
духа.
В России никогда не было ничего от
духа Возрождения, у
русских не было творческой избыточности.
Этот иной
дух и эти иные духовные начала должны быть проповеданы широким кругам
русской интеллигенции, которые пусть понесут народу противоядие от тех ядов, которыми они долгое время его отравляли.
Вронскому, бывшему при нем как бы главным церемониймейстером, большого труда стоило распределять все предлагаемые принцу различными лицами русские удовольствия. Были и рысаки, и блины, и медвежьи охоты, и тройки, и Цыгане, и кутежи с русским битьем посуды. И принц с чрезвычайною легкостью усвоил себе
русский дух, бил подносы с посудой, сажал на колени Цыганку и, казалось, спрашивал: что же еще, или только в этом и состоит весь русский дух?
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни в каком случае не простят герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он не может взять в герои добродетельного человека, но… может быть, в сей же самой повести почуются иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство
русского духа, пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
Неточные совпадения
На другой день по своем приезде князь в своем длинном пальто, со своими
русскими морщинами и одутловатыми щеками, подпертыми крахмаленными воротничками, в самом веселом расположении
духа пошел с дочерью на воды.
Русский возница имеет доброе чутье вместо глаз; от этого случается, что он, зажмуря глаза, качает иногда во весь
дух и всегда куда-нибудь да приезжает.
Только и успел сказать бедняк: «Пусть же пропадут все враги и ликует вечные веки
Русская земля!» И там же испустил
дух свой.
А уж упал с воза Бовдюг. Прямо под самое сердце пришлась ему пуля, но собрал старый весь
дух свой и сказал: «Не жаль расстаться с светом. Дай бог и всякому такой кончины! Пусть же славится до конца века
Русская земля!» И понеслась к вышинам Бовдюгова душа рассказать давно отошедшим старцам, как умеют биться на
Русской земле и, еще лучше того, как умеют умирать в ней за святую веру.
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский
дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка
русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).