Неточные совпадения
Отойдя
от бивака километра четыре, я нашел маленькую тропинку и пошел по ней к лесу. Скоро я заметил, что ветки деревьев стали хлестать меня по
лицу. Наученный опытом, я понял, что тропа эта зверовая, и, опасаясь, как бы она не
завела меня куда-нибудь далеко в сторону, бросил ее и пошел целиной. Здесь я долго бродил по оврагам, но ничего не нашел.
Однажды мне пришла мысль записать речь Дерсу фонографом. Он вскоре понял, что
от него требовалось, и произнес в трубку длинную сказку, которая заняла почти весь валик. Затем я переменил мембрану на воспроизводящую и
завел машину снова. Дерсу, услышав свою речь, переданную ему обратно машиной, нисколько не удивился, ни один мускул на
лице его не шевельнулся. Он внимательно прослушал конец и затем сказал...
Она встала с кресла и посмотрела на Литвинова сверху вниз, чуть улыбаясь и щурясь и обнаженною до локтя рукою
отводя от лица длинный локон, на котором блистали две-три капли слез. Богатая кружевная косынка соскользнула со стола и упала на пол, под ноги Ирины. Она презрительно наступила на нее.
— Ну что, Антонушка? — сказала она,
отводя от лица волосы и придвигаясь проворно к мужу. — Зачем звал тебя злодей-то наш?.. Да что ж ты не баешь? — прибавила она, нетерпеливо дергая его за полу.
Неточные совпадения
Анна,
отведя глаза
от лица друга и сощурившись (это была новая привычка, которой не знала за ней Долли), задумалась, желая вполне понять значение этих слов. И, очевидно, поняв их так, как хотела, она взглянула на Долли.
Не позаботясь даже о том, чтобы
проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь
от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее
лицо, руки и шею.
Алексей Александрович взял руки Вронского и
отвел их
от лица, ужасного по выражению страдания и стыда, которые были на нем.
Серые и радужные кредитки, не убранные со стола, опять замелькали в ее глазах, но она быстро
отвела от них
лицо и подняла его на Петра Петровича: ей вдруг показалось ужасно неприличным, особенно ей, глядеть на чужие деньги.
— Помню, батюшка, очень хорошо помню, что вы были, — отчетливо проговорила старушка, по-прежнему не
отводя своих вопрошающих глаз
от его
лица.