Здесь мы застали одну семью удэхейцев, состоящую из старика лет шестидесяти и двух женщин:
матери и дочери, пятидесяти и двадцати лет. За последние дни у моих спутников от ярких солнечных лучей, отраженных от снега, так разболелись глаза, что надо было хоть на один день сделать дневку, хоть, один день просидеть в относительной темноте или с повязкой на глазах.
Спасая искренно и горячо от сетей «благодетеля», открывая глаза и
матери и дочери на значение благодеяний — он влюбился сам в Наташу. Наташа влюбилась в него — и оба нашли счастье друг в друге, оба у смертного одра матери получили на него благословение.
Между
матерью и дочерью сразу пробежала черная кошка. Приехавши домой, сестрица прямо скрылась в свою комнату, наскоро разделась и, не простившись с матушкой, легла в постель, положив под подушку перчатку с правой руки, к которой «он» прикасался.
Неточные совпадения
Сначала он из одного чувства сострадания занялся тою новорожденною слабенькою девочкой, которая не была его
дочь и которая была заброшена во время болезни
матери и, наверно, умерла бы, если б он о ней не позаботился, —
и сам не заметил, как он полюбил ее.
Увидав уходившую Кити
и мать, встречавшую ее на ступеньках, Левин, раскрасневшийся после быстрого движения, остановился
и задумался. Он снял коньки
и догнал у выхода сада
мать с
дочерью.
— Вы слышали,
и Мальтищева, — не
дочь, а
мать, — шьет себе костюм diable rose. [розового чорта.]
Она, счастливая, довольная после разговора с
дочерью, пришла к князю проститься по обыкновению,
и хотя она не намерена была говорить ему о предложении Левина
и отказе Кити, но намекнула мужу на то, что ей кажется дело с Вронским совсем конченным, что оно решится, как только приедет его
мать.
И тут-то, на эти слова, князь вдруг вспылил
и начал выкрикивать неприличные слова.
Матери не нравились в Левине
и его странные
и резкие суждения,
и его неловкость в свете, основанная, как она полагала, на гордости,
и его, по ее понятиям, дикая какая-то жизнь в деревне, с занятиями скотиной
и мужиками; не нравилось очень
и то, что он, влюбленный в ее
дочь, ездил в дом полтора месяца, чего-то как будто ждал, высматривал, как будто боялся, не велика ли будет честь, если он сделает предложение,
и не понимал, что, ездя в дом, где девушка невеста, надо было объясниться.