Неточные совпадения
Елена Петровна
удивилась, что Саша вернулся один, и ее иконописные глаза вечной
матери с тревогой устремились на сына...
Увидел в синем дыму лицо молящейся
матери и сперва
удивился: «Как она сюда попала?» — забыл, что всю дорогу шел с нею рядом, но сейчас же понял, что и это нужно, долго рассматривал ее строгое, как бы углубленное лицо и также одобрил: «Хорошая мама: скоро она так же будет молиться надо мною!» Потом все так же покорно Саша перевел глаза на то, что всего более занимало его и все более открывало тайн: на две желтые, мертвые, кем-то заботливо сложенные руки.
Так я простоял в гостиной перед креслом и апельсином до полного рассвета, пока не пришла мать с горничной, чтобы привести все в порядок.
Мать удивилась, застав меня уже одетого и страшно мечтательного.
Голос его изменился, лицо стало серьезнее. Он начал спрашивать ее, как она думает пронести на фабрику книжки, а
мать удивлялась его тонкому знанию разных мелочей.
Одна старая графиня, материнским чутьем понявшая, что все порывы Наташи имели началом только потребность иметь семью, иметь мужа (как она, не столько шутя, сколько взаправду, кричала в Отрадном) — одна
мать удивлялась удивлению людей не понимавших Наташи и повторяла, что она всегда знала, что Наташа будет примерною женой и матерью.
Мать удивилась, узнала причину такой быстрой перемены, обняла меня, поцеловала, но сказала, что ни под каким видом не оставит, что мы проездим всего две недели и что сестрица скоро перестанет плакать.
Неточные совпадения
— Вот, мама, — сказала Кити
матери, — вы
удивляетесь, что я восхищаюсь ею.
Да, он был рад, он был очень рад, что никого не было, что они были наедине с
матерью. Как бы за все это ужасное время разом размягчилось его сердце. Он упал перед нею, он ноги ей целовал, и оба, обнявшись, плакали. И она не
удивлялась и не расспрашивала на этот раз. Она уже давно понимала, что с сыном что-то ужасное происходит, а теперь приспела какая-то страшная для него минута.
— Как же иначе? — слегка
удивилась мать. — Ты был обязан предупредить ее отца.
Но я сознавал, что надежды нет, что все кончено. Я чувствовал это по глубокой печали, разлитой кругом, и
удивлялся, что еще вчера я мог этого не чувствовать, а еще сегодня веселился так беспечно… И в первый раз встал перед сознанием вопрос: что же теперь будет с
матерью, болезненной и слабой, и с нами?..
Входя в роль
матери, Анфуса Гавриловна искренне
удивлялась, что Катя зовет мамой не ее, а дочь Серафиму.