Неточные совпадения
«Когда я приехал из Москвы в Петербург, — так говорил Шушерин, — по вызову здешней дирекции, для поступления в службу на императорский театр, мне были назначены три дебюта: „
Сын любви“, „Эмилия Галотти“ и „Дидона“, трагедия Княжнина, в которой я с успехом играл
роль Ярба.
В таких пиесах, где нельзя горячиться, он был превосходен, как, например, в „Титовом милосердии“, в „Купце Боте“, в
роли пастора в „
Сыне любви“ и в „Отце семейства“.
— Лучшими моими
ролями были в трагедиях Сумарокова: Хорев, Трувор и Ростислав; в трагедиях Княжнина: Владисан, Рослав и Ярб; потом
роль Безбожного в трагедии „Безбожный“; графа Кларандона в „Евгении“ Бомарше; графа Аппиано в „Эмилии Галотти“ Лессинга; Сеида в „Магомете“ и Фрица в „
Сыне любви“.
Вдруг Яковлев вздумал сыграть „
Сына любви“,
роль, которую всегда играл я с успехом: забасил, задекламировал и скорчил героя вместо простого солдата.
Я упросил дирекцию, через одного приятеля, чтобы через два дня дали мне сыграть „
Сына любви“ и — был так принят, как меня никогда в этой
роли не принимали: публика почувствовала разницу между актером, понимающим свое дело, и красивым, хотя даровитым невеждой.
Яковлев вздумал сделать то же и явился белым посреди своей черной свиты; публике это очень не понравилось, и его приняли хотя не так плохо, как в „
Сыне любви“, но гораздо хуже, чем в других
ролях.
Но всего глупее —
роль сына Брускова, Андрея Титыча, из-за которого идет вся, эта история и который сам, по его же выражению, «как угорелый ходит по земле» и только сокрушается о том» что у них в доме «все не так, как у людей» и что его «уродом сделали, а не человеком».
Неточные совпадения
Узнав о близких отношениях Алексея Александровича к графине Лидии Ивановне, Анна на третий день решилась написать ей стоившее ей большого труда письмо, в котором она умышленно говорила, что разрешение видеть
сына должно зависеть от великодушия мужа. Она знала, что, если письмо покажут мужу, он, продолжая свою
роль великодушия, не откажет ей.
— А кто бросит камень? — сказал Алексей Александрович, очевидно довольный своей
ролью. — Я всё простил и потому не могу лишать ее того, что есть потребность любви для нее — любви к
сыну…
Она вспомнила ту, отчасти искреннюю, хотя и много преувеличенную,
роль матери, живущей для
сына, которую она взяла на себя в последние годы, и с радостью почувствовала, что в том состоянии, в котором она находилась, у ней есть держава, независимая от положения, в которое она станет к мужу и к Вронскому.
К Елизавете Спивак доктор относился, точно к дочери, говорил ей — ты, она заведовала его хозяйством. Самгин догадывался, что она — секретарствует в местном комитете и вообще играет большую
роль. Узнал, что Саша, нянька ее
сына, племянница Дунаева, что Дунаев служит машинистом на бочарной фабрике Трешера, а его мрачный товарищ Вараксин — весовщиком на товарной станции.
«Разведчик. Соглядатай. Делает карьеру радикала, для того чтоб играть
роль Азефа. Но как бы то ни было, его насмешка над красивой жизнью — это насмешка хама, о котором писал Мережковский, это отрицание культуры
сыном трактирщика и — содержателя публичного дома».