Неточные совпадения
День для сего выбирается не
снежный и не ветреный: снег заносит приваду, налипает на сеть и может даже повалить шатер, а
ветер качает его и также может уронить; и то и другое обстоятельство, особенно последнее (то есть качка шатра), пугает тетеревов, и они под шатер не пойдут; одним словом: чем мороз сильнее и погода тише, тем лучше.
Другое, не менее важное, условие успеха состоит в том, чтоб снег был ровен, рыхл и пушист; как скоро сделаются хотя маленькие удулы, [Удулом называется в Оренбургской губернии снег, сметаемый, придуваемый
ветром к некоторым местам, отчего образуются крепкие
снежные возвышенности и даже бугры] или осадка, или наст — гоньба невозможна; тогда если не везде, то по местам снег будет поднимать зверя, а лошадь, напротив, станет везде проваливаться и даже резать себе ноги.
По улицам сонным и снежным // Я таскал глупца за собой! // Мир открылся очам мятежным, //
Снежный ветер пел надо мной! // О, как хотелось юной грудью // Широко вздохнуть и выйти в мир! // Совершить в пустом безлюдьи // Мой веселый весенний пир! // Здесь никто понять не смеет, // Что весна плывет в вышине!
Неточные совпадения
Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно.
Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями.
Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со
снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!..»
На рассвете поезд медленно вкатился в
снежную метель, в свист и вой
ветра, в суматоху жизни города, тесно набитого солдатами.
День был мягкий, почти мартовский, но нерешительный, по Красной площади кружился сыроватый
ветер, угрожая
снежной вьюгой, быстро и низко летели на Кремль из-за Москвы-реки облака, гудел колокольный звон.
Они толпились на вокзале,
ветер гонял их по улицам, группами и по одному, они шагали пешком, ехали верхом на лошадях и на зеленых телегах, везли пушки, и всюду в густой, холодно кипевшей
снежной массе двигались, мелькали серые фигуры, безоружные и с винтовками на плече, горбатые, с мешками на спинах.
Лесной великан хмурился и только солидно покачивался из стороны в сторону. Я вспомнил пургу около озера Ханка и
снежную бурю при переходе через Сихотэ-Алинь. Я слышал, как таза подкладывал дрова в огонь и как шумело пламя костра, раздуваемое
ветром. Потом все перепуталось, и я задремал. Около полуночи я проснулся. Дерсу и Китенбу не спали и о чем-то говорили между собой. По интонации голосов я догадался, что они чем-то встревожены.