Неточные совпадения
В строгом смысле нельзя назвать это разделение совершенно точным, потому что нельзя определить с точностью, на каком основании такие-то породы птиц называются болотною, водяною, степною или лесною дичью, ибо некоторые противоположные свойства мешают совершенно правильному разделению их на разряды: некоторые одни и
те же породы дичи живут иногда
в степи и полях, иногда
в лесу, иногда
в болоте.
Очень редко по берегам их растет мелкий кустарник. Если взглянуть на такую реку, извивающуюся по
степи, с высокого места, что случается довольно редко,
то представится необыкновенное зрелище: точно на длинном бесконечном снурке, прихотливо перепутанном, нанизаны синие яхонты
в зеленой оправе, перенизанные серебряным стеклярусом: текущая вода блестит, как серебро, а неподвижные омуты синеют
в зеленых берегах, как яхонты.
Особенным ароматом наполняют они воздух, и кто не ночевывал летом
в наших
степях на покатостях горных кряжей,
тот не может иметь понятия о благорастворенном, мягком, живительном их воздухе, который здоровее даже лесного.
Если же везде сухо,
то степные пожары производят иногда гибельные опустошения: огонь, раздуваемый и гонимый ветром, бежит с неимоверною быстротою, истребляя на своем пути все, что может гореть: стога зимовавшего
в степях сена, лесные колки, [Колком называется, независимо от своей фигуры, всякий отдельный лес; у псовых охотников он носит имя острова] даже гумна с хлебными копнами, а иногда и самые деревни.
В деревнях остаются только лошади отличные, почему-нибудь редкие и дорогие, лошади езжалые, необходимые для домашнего употребления, жеребята, родившиеся весной
того же года, и жеребые матки, которых берут, однако, на дворы не ранее, как во второй половине зимы: все остальные тюбенюют,
то есть бродят по
степи и, разгребая снег копытами, кормятся ветошью ковыля и других трав.
Хотя снега
в открытых
степях и по скатам гор бывают мелки, потому что ветер, гуляя на просторе, сдирает снег с гладкой поверхности земли и набивает им глубокие овраги, долины и лесные опушки, но
тем не менее от такого скудного корма несчастные лошади к весне превращаются
в лошадиные остовы, едва передвигающие ноги, и многие колеют; если же пред выпаденьем снега случится гололедица и земля покроется ледяною корою, которая под снегом не отойдет (как
то иногда бывает) и которую разбивать копытами будет не возможно,
то все конские табуны гибнут от голода на тюбеневке.
Тудаки водятся,
то есть выводят детей, непременно
в степи настоящей, еще не тронутой сохою, [Есть охотники, которые утверждают противное, но я, убежденный примером других птиц, не верю, чтобы дрофа вила гнездо и выводила детей
в молодых хлебах, но, вероятно, она немедленно перемещается туда с своими цыплятами] но летают кормиться везде: на залежи озими к хлебные поля.
Стрепет водится,
то есть выводит детей, непременно
в степи, но летает кормиться и даже постоянно держится везде на полях: весной по жнивыо, по молодым хлебам и залежам, а к осени по скошенным лугам, когда начнет подрастать на них молодая отава, и по озимям.
Все три породы кроншнепов прилетают не рано,
в половине и даже
в исходе апреля; сначала летят большими стаями очень высоко, так что их не видно, а слышен только особенный, звучный крик, который, однако, не так протяжен, как
в то время, когда они займут свои постоянные летние квартиры — зеленые
степи.
Для всякого охотника приятно встретить
в это время и убить кроншнепа; он бывает тогда сторожек, сыт и довольно редок; к
тому же весеннее появление и шатанье их продолжается весьма не долго: как скоро оттают и провянут
степи — кроншнепы уже там.
Я убеждаюсь
в справедливости этого предположения
тем, что почти всегда, объезжая весною разливы рек по долинам и болотам, встречал там кроншнепов, которые кричали еще пролетным криком или голосом, не столь протяжным и одноколенным, а поднявшись на гору и подавшись
в степь, на версту или менее, сейчас находил степных куликов, которые, очевидно, уже начали там хозяйничать: бились около одних и
тех же мест и кричали по-летнему: звонко заливались, когда летели кверху, и брали другое трелевое колено, звуки которого гуще и тише, когда опускались и садились на землю.
Если весна поздняя и мокрая,
то огонь не может распространиться везде, не уходит далеко
в глубь
степей, и птица бывает спасена; но
в раннюю сухую весну поток пламени обхватывает ужасное пространство
степей и губит не только все гнезда и яйца, но нередко и самих птиц…
Степные кулики
в степях то же, что болотные кулики
в болотах: так же далеко встречают человека, собаку, даже всякое животное, приближающееся к их гнездам или детям, так же сначала налетают близко на охотника, вьются над ним и садятся кругом, стараясь отвесть его
в противоположную сторону, но все это делают они с меньшей горячностью и большею осторожностью. После нескольких выстрелов степные кулики отдаляются и становятся сторожки.
Вообще кречеток очень мало, и они имеют
ту особенность, что никто из охотников не видывал их прилета и отлета, между
тем как они не пролетная дичь; напротив, выводят у нас детей постоянно, и всякий охотник каждый год встречал кречеток
в степи, где они всегда живут вместе с степными куликами, так же как чибисы — вместе с болотными.
Первое уменьшение числа перепелок после порядочного мороза или внезапно подувшего северного ветра довольно заметно, оно случается иногда
в исходе августа, а чаще
в начале сентября; потом всякий день начинаешь травить перепелок каким-нибудь десятком меньше; наконец, с семидесяти и даже восьмидесяти штук сойдешь постепенно на три, на две, на одну: мне случалось несколько дней сряду оставаться при этой последней единице, и
ту достанешь, бывало, утомив порядочно свои ноги, исходив все места, любимые перепелками осенью: широкие межи с полевым кустарником и густою наклонившеюся травою и мягкие ковылистые ложбинки
в степи, проросшие сквозь ковыль какою-то особенною пушистою шелковистою травкою.
Но всегда есть исключения: иногда и
в степи попадаются беляки, иногда и
в лесных местах, как, например, около Москвы, водятся русаки, только они почти никогда не ложатся на дневку
в большом лесу, а всегда на открытых местах или
в мелком кустарнике; старый русак, матерой, как говорят охотники, всегда крупнее и жирнее беляка одного с ним возраста и
в то же время как-то складнее: уши у русака острее; лапки его, особенно передние, поменьше и поуютнее, и потому русачий малик (след) отличается с первого взгляда от беличьего.
Зимою гложут они древесную кору, предпочтительно молодых осин и таловых кустов, а
в степях — всякую травяную ветошь, разгребая для
того своими лапками довольно большие снежные сугробы.
Неточные совпадения
―
То есть почему же тут Корделия? ― робко спросил Левин, совершенно забыв, что фантазия изображала короля Лира
в степи.
И опять по обеим сторонам столбового пути пошли вновь писать версты, станционные смотрители, колодцы, обозы, серые деревни с самоварами, бабами и бойким бородатым хозяином, бегущим из постоялого двора с овсом
в руке, пешеход
в протертых лаптях, плетущийся за восемьсот верст, городишки, выстроенные живьем, с деревянными лавчонками, мучными бочками, лаптями, калачами и прочей мелюзгой, рябые шлагбаумы, чинимые мосты, поля неоглядные и по
ту сторону и по другую, помещичьи рыдваны, [Рыдван —
в старину: большая дорожная карета.] солдат верхом на лошади, везущий зеленый ящик с свинцовым горохом и подписью: такой-то артиллерийской батареи, зеленые, желтые и свежеразрытые черные полосы, мелькающие по
степям, затянутая вдали песня, сосновые верхушки
в тумане, пропадающий далече колокольный звон, вороны как мухи и горизонт без конца…
Перед ним стояла не одна губернаторша: она держала под руку молоденькую шестнадцатилетнюю девушку, свеженькую блондинку с тоненькими и стройными чертами лица, с остреньким подбородком, с очаровательно круглившимся овалом лица, какое художник взял бы
в образец для Мадонны и какое только редким случаем попадается на Руси, где любит все оказаться
в широком размере, всё что ни есть: и горы и леса и
степи, и лица и губы и ноги;
ту самую блондинку, которую он встретил на дороге, ехавши от Ноздрева, когда, по глупости кучеров или лошадей, их экипажи так странно столкнулись, перепутавшись упряжью, и дядя Митяй с дядею Миняем взялись распутывать дело.
В глуши что делать
в эту пору? // Гулять? Деревня
той порой // Невольно докучает взору // Однообразной наготой. // Скакать верхом
в степи суровой? // Но конь, притупленной подковой // Неверный зацепляя лед, //
Того и жди, что упадет. // Сиди под кровлею пустынной, // Читай: вот Прадт, вот Walter Scott. // Не хочешь? — поверяй расход, // Сердись иль пей, и вечер длинный // Кой-как пройдет, а завтра
то ж, // И славно зиму проведешь.
Одессу звучными стихами // Наш друг Туманский описал, // Но он пристрастными глазами //
В то время на нее взирал. // Приехав, он прямым поэтом // Пошел бродить с своим лорнетом // Один над морем — и потом // Очаровательным пером // Сады одесские прославил. // Всё хорошо, но дело
в том, // Что
степь нагая там кругом; // Кой-где недавный труд заставил // Младые ветви
в знойный день // Давать насильственную тень.