Разбойников этих не поймали, потому что на граждан Аскалона напал страх, все думали, что разбойников ворвалось несметное множество, и все побежали
защищать свои дома и семейства.
«Вступить в страну, зарезать человека, который
защищает свой дом, потому что он одет в блузу и у него нет на голове военной фуражки; сжигать дома бедняков, которым есть нечего, разбивать, красть мебель, выпивать вино из чужих погребов, насиловать женщин на улицах, сжигать пороху на миллионы франков и оставить после себя разорение, болезни, — это называется не впадать в самый грубый материализм.
Неточные совпадения
Они сидят
дома, заперев ворота, заряжая ружья дробью, точно собираясь ворон стрелять, а семидесятилетний старик, вооруженный зонтиком, а слепой фабрикант варенья и конфект вышли на улицу
защищать свои верования.
— Должно быть, есть люди, которым все равно, что
защищать. До этой квартиры мы с мужем жили на Бассейной, в
доме, где квартировала графиня или княгиня — я не помню ее фамилии, что-то вроде Мейендорф, Мейенберг, вообще — мейен. Так эта графиня
защищала право
своей собачки гадить на парадной лестнице…
Но в
своей горячей речи уважаемый мой противник (и противник еще прежде, чем я произнес мое первое слово), мой противник несколько раз воскликнул: „Нет, я никому не дам
защищать подсудимого, я не уступлю его защиту защитнику, приехавшему из Петербурга, — я обвинитель, я и защитник!“ Вот что он несколько раз воскликнул и, однако же, забыл упомянуть, что если страшный подсудимый целые двадцать три года столь благодарен был всего только за один фунт орехов, полученных от единственного человека, приласкавшего его ребенком в родительском
доме, то, обратно, не мог же ведь такой человек и не помнить, все эти двадцать три года, как он бегал босой у отца „на заднем дворе, без сапожек, и в панталончиках на одной пуговке“, по выражению человеколюбивого доктора Герценштубе.
Было время, что мы, испуганные восклицаниями парижских журналистов: «Ces barbares qué ne savaient se dé fendre qu'en brûlant leurs propres habitations [Эти варвары, которые не умели
защищать себя иначе, как сожигая собственные
дома свои.
* // Ах, яблочко, // Цвета милого! // Бьют Деникина, // Бьют Корнилова. // Цветочек мой, // Цветик маковый. // Ты скорей, адмирал, // Отколчакивай. // Там за степью гул, // Там за степью гром, // Каждый в битве
защищает //
Свой отцовский
дом. // Курток кожаных // Под Донцом не счесть. // Видно, много в Петрограде // Этой масти есть.