Даже собаки перестали брехать, лишь фыркали и
хрустели овсом в торбах лошади.
В предрассветном сумраке монахи меняли на скотном дворе подстилку, где навоз был перемешан с солью, мулы шумно
хрустели овсом, свиньи томно похрюкивали, блеяли овцы, ещё не обросшие после зимней стрижки, подавали жалобные голоса ягнята.
В просторной, на полсотни стойл, конюшне переступали копытами, шумно вздыхали и
хрустели овсом гусарские лошади.
Между мастерскими, цехами, штаб‑квартирой и жилыми бараками постоянно деловито передвигались люди: рабочие в холщовых рубахах с подвёрнутыми рукавами катили к барже огромные катушки с тросами; бухгалтер с мерцающими на вечернем солнце стёклами пенсне складывал стопку бумаг в портфель, оперев его о колено; помощник кухарки с чёрного хода заносил корзины с репой, брюквой и мешки с картошкой; рядом со входом пустая двуколка ждала седока, гнедая лошадь
хрустела овсом из торбы и подрагивала лоснящейся кожей.