Двигались танки. За ними пехота. Место открытое. Вдруг блиндаж. Огонь ударил врагам навстречу. Минута, вторая. И вот четыре
танка горят, как порох.
– Два
танка горят, – определил старший лейтенант.
Подбитые
танки горели, распространяя по полю рыже-золотистое, свирепое пламя.
Американские
танки горели как свечки, в то время как их противник имел куда более скромные потери.
Сшибались в лоб, таранили друг друга, расстреливали сзади… сто немецких
танков горело одновременно.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: догнивание — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Немецкие лёгкие
танки горели.
Четыре вражеских
танка горели перед позициями первой батареи противотанкового дивизиона.
Два
танка горели мёртвым зеленоватым пламенем практически без дыма и ещё какое-то время продолжали медленно перебирать конечностями, как редкие визгливые стоны выпуская из своего нутра беспорядочные одиночные выстрелы.
– Часть
танков горела, остальные начали пятиться, но пехота шла, хотя уже не так красиво, как сначала.
– Танкисты! Вы сегодня как, в
танке гореть будете?!
Контрудар мехкорпуса во фланг вклинившейся танковой группы, как обычно, результата не принёс – старые советские
танки горели, как копны сена.
Оба
танка горели, пачкая сажей сине-белый декабрьский снег.
Опять же, если в огнемётном «Т-26» был заправлен ещё и бак с огнесмесью (этот
танк горел особенно хорошо и у него вспучило броню подбашенной коробки – явный признак хорошего внутреннего взрыва), то это при таком раскладе он жогнул особенно красиво.
В темноте ночи
танки горели красиво: огонь столбами вырывался из открытых люков, заставляя испуганно вздрагивать измученных лошадей, детонировали пары топлива и оставшийся боезапас.
Коммандер позволил себе пару секунд, чтобы посмотреть на общую картину наступления и ужаснулся – десантные
танки горят от напора вражеской артиллерии, миномёты и орудия-АГС остаются без расчёта, а сотни воинов подставляют тела под веер пулемётов и автопушек, пытаясь миновать побережье.
Оба фашистских
танка горят яркими, чадными факелами.
Несколько
танков горели недалеко от окопа, но не было в них ничего дикого и страшного.
На улицах города горели российские танки, в
танках горели солдаты.
Выждав несколько секунд, он выглянул: первый
танк горел, развернувшись левым бортом, но из-за него, справа, шёл второй, а за вторым – чуть поодаль, уступом – третий.
Когда земля и броня
танка горит и взрывы кругом пляшут…
С десяток
танков горело, ещё несколько валялись вверх гусеницами.
Объятый пламенем
танк горел, и едкий дым быстро заполнял кабину.
Немецкие
танки горели, словно спичечные коробки.
Два
танка горят, два обездвижены, но ещё три – они вполне себе целы и могут натворить таких делов…
Два наших лёгких
танка горели, один, накренившись, дымил.
Четыре
танка горели в клубах вонючего дыма, один торопливо отползал за линию фронта, а один – так вообще исчез неизвестно куда.
Четыре вражеских
танка горели, ещё один стоял неподвижно со сбитой гусеницей, но продолжал стрелять из пушки и пулемёта.
Все русские хитрости разгадываются таинственным экипажем и советские
танки горят как факелы.
Вот уже половина немецких
танков горела.