Обстоятельства сложились так, что его заветная мечта написать о шедеврах
русской драматургии так и не осуществилась…
Островскому
русская драматургия обязана своим неповторимым национальным обликом.
Писали о том, что театр «окончательно скатился на чуждые советскому искусству позиции и стал чужим для советского зрителя», что «в угоду левацкому трюкачеству и формалистическим вывертам даже классические произведения
русской драматургии давались в театре в искажённом, антихудожественном виде».
Как мы покажем, именно с толстым литературным журналом наиболее тесно связано развитие
русской драматургии, и академики не смогли избежать влияния журналистики, как бы им того ни хотелось.
Коллекция пьес, поданных на конкурс, представляет уникальный срез
русской драматургии XIX века.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: рассевать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Соответственно, ключевой проблемой нашего исследования станет то, каким образом литературные институты связаны с эволюцией
русской драматургии.
Тем не менее роль награды в истории литературы не столь уж мала: во-первых, определённым значением обладает уже сам факт появления таких премий, а во-вторых, история их распределения даёт исследователю уникальную возможность заглянуть в историю
русской драматургии, в том числе тех функций, которые выполняли пьесы в жизни русского общества того времени.
Выдающуюся роль в истории
русской драматургии театра кукол сыграли, конечно же, и те, кто на практике создавал эту драматургию – драматурги и режиссёры.
Однако это не отменяет важного факта:
русская драматургия XIX века самими её деятелями и многими зрителями воспринималась как важный социальный институт: пьесы были не только словесными конструкциями, но и ответственными и значимыми высказываниями по вопросам общественной и политической жизни.
Исследователи, воспринимавшие
русскую драматургию на фоне западной, особенно часто обращали внимание на необычайное значение «учительных» функций, которые приписывали себе русские драматурги и антрепренёры.
Вторая часть книги – «История
русской драматургии театра кукол» – написана много позже: в 2006–2007 гг.
Своей формой (комедия и драма), своим языком (заострённо народным, русским), своим социально – общественным содержанием (конфликт просвещённости и невежества правящих кругов), «Горе от ума» произвело переворот в
русской драматургии.
Нас будет интересовать как внутреннее устройство, функционирование и эволюция организации, ответственной за распределение наград, так и те аспекты в истории
русской драматургии этого периода, которые наиболее отчётливо просматриваются сквозь призму премии.
Некоторые главы этой книги могут показаться попыткой «вчитать» в
русскую драматургию прошлого проблематику второй половины XX или начала XXI столетия – конструктивистскую теорию национализма, критику историзма и исторического мышления или авангардное отрицание литературного произведения как эстетического объекта.
Разумеется, наш анализ не исчерпывает всех проблем истории
русской драматургии второй половины XIX века, однако он позволяет, как кажется, по-новому взглянуть на этот, казалось бы, хорошо известный период и увидеть в нём вместо череды классических произведений бурное и сложное столкновение политических амбиций, общественных интересов, эстетических вкусов и творческого воображения самых разных людей и социальных групп.
Давно бы выгнали из театра, но была крупным специалистом – знала всю мировую, украинскую и
русскую драматургию, владела пятью иностранными языками и была непорочной девой, не переносящей спиртного.