Современная
рецептивная эстетика говорит нам, что национальная культурная психология и эстетические привычки массовой аудитории являются важной частью будущего восприятия литературного произведения, связанных с ним ожиданий и настроений потенциального читателя.
Понятие рецепции, освободившись от своих юридических и естественно-научных коннотаций, получило широкое распространение в европейском литературоведении в 1950-е гг. – вместе с формированием научной школы
рецептивной эстетики.
Ныне
рецептивная эстетика утверждает, что важно не литературное произведение само по себе, а его восприятие читателем, и это не вызывает протеста.
В методологическом плане автор более всего опирался на принципы
рецептивной эстетики, переместившей процесс смыслообразования в сферу адресата, выдвинувшей на первое место понятие контекста восприятия как фактора актуализации смысловых значений.
Художественное произведение в свете
рецептивной эстетики представляет собой социокультурное моделирование, в ходе которого и автор, и воспринимающий участвуют в построении совместной картины мира.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: правдашний — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
История развития массовой культуры в целом представляет собой историю тиражирования художественных приёмов как ответа на рецепцию этих приёмов массовым читателем / зрителем / слушателем, а национальные культурные формулы в этом отношении являются квинтэссенцией выражения потребительских ожиданий и предпочтений – «горизонта ожидания», если воспользоваться терминологией
рецептивной эстетики.
Так,
рецептивная эстетика опиралась непосредственно на опыт феноменологии и в особенности на гуссерлианскую идею интенциональ-ности сознания, на концепции понимания, получившие широкое развитие в герменевтике, а также на бахтинскую теорию диалога.
На фоне общеевропейских закономерностей социокультурной модернизации развитие новой русской литературы характеризовалось несомненным своеобразием именно на уровне
рецептивной эстетики и поэтики.
Эта терминология, используемая прежде всего в области
рецептивной эстетики, в области исследования концептов «своего» и «чужого» и в теории интертекстуальности, далеко неоднозначна и может в разных контекстах приобретать едва ли не противоположные смыслы.
Тезис
рецептивной эстетики об историчности классики и зависимости объёма этого понятия от читательского восприятия не вызывает сомнений, но с решительным отрицанием классических свойств, или хотя бы предпосылок классичности, в самом тексте трудно согласиться.
Сторонники
рецептивной эстетики ограничиваются изучением процесса чтения, герменевтикам свойственно некоторое пренебрежение к событийной природе классики, что до релятивистов, они исключают из поля своего научного интереса и структурные, и коммуникативные особенности классической литературы, сосредоточиваясь на рассмотрении её многообразных социальных эффектов.
Но гораздо важнее и обращение к романтизму как предмету изучения, и то, что он впервые в этой работе развёрнуто высказывается о необходимости понимания произведения искусства не самого по себе, а в процессе его освоения обществом – предвосхищая тем самым и сформировавшуюся во второй половине двадцатого века
рецептивную эстетику, и свои собственные исследования более позднего времени, в которых искусство рассматривается как производственный коммуникативный процесс, а произведение искусства – как элемент этого процесса, а тем самым и как особая возможность познавательной деятельности.
Однако эти тексты, привязанные к советской территории как единственному пространству, физически доступному их авторам, попадая за рубеж, часто оказывались вписанными в иные горизонты ожиданий, если воспользоваться ключевым термином
рецептивной эстетики.
Изучение связей между искусством и тоталитаризмом требует особых инструментов мысли, в частности иконографической герменевтики, которая бы рассматривала образ вне всякой зависимости от языка, а также оценки, свободной от рамок
рецептивной эстетики (и способной, соответственно, обнажить непоправимую ограниченность последней).
Концепция культурного трансфера не только удачно дополняет подходы
рецептивной эстетики, но и даёт возможность вывести понимание некоторых важнейших процессов на новый уровень.
Общение по поводу текстов убедило, что
рецептивная эстетика удовлетворяет поставленным целям.
Это, однако, не делает его/её «предполагаемым» или «идеальным» читателем (в смысле
рецептивной эстетики).