В сущности же
монархическое начало осталось в римском государстве не нарушенным, если под этим разуметь силу правительства, единство и настойчивость исполнительной власти.
Но если для нас представляется пагубным и безумным всякое стремление подкопать
монархическое начало и существование дворянства, то ещё более опасным кажутся нам ненависть, недоверие и зависть к развитию свободного промышленного и богатого городского сословия и к господству закона, так как в них заключается главная гарантия благосостояния династии и дворянства.
Основанием для критики становится уже упомянутый тезис о неделимости и неограниченности суверенитета: ведь если власть разделить между представителями
монархического начала, аристократами и народным собранием, кто из них будет сувереном?
Противостояние с вольностью как проявлением мятежного своеволия должно было иметь своей оборотной стороной экзальтированное
монархическое начало, выразившееся в дихотомии господаря – холопав московской политической культуре.
Развивалась борьба
монархического начала в лице князя, опирающегося на свою дружину, и демократического – в лице народного собрания.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: глубоконький — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Но затем передумал, опасаясь вспышки гнева со стороны аристократической партии, не желавшей восстанавливать
монархические начала в их истинной редакции.
Данная структура управления создавала новые предпосылки для укрепления
монархического начала.
Даже все почти большие бунты наши никогда не имели ни протестантского, ни либерально-демократического характера, а носили на себе своеобразную печать лжелегитимизма, т. е. того же родового и религиозного
монархического начала, которое создало все наше государственное величие.
Монархическое начало является у нас единственным организующим началом, главным орудием дисциплины, и это же самое начало служит знаменем бунтам?
Отсутствие интереса к этим вопросам объяснялось также и тем, что русскую науку XIX в. интересовали не столько люди в окружении князя, сколько сначала само становление
монархического начала, а затем его отношения с народом – «общиной» или «вечем».
Если «наложить» указанные признаки на католицизм и православие, мы обнаружим некоторое внешнее сходство в понимании
монархического начала, заключающееся в неизменном следовании такому миросозерцанию, где единоличный владыка, государь распространяет на весь мир свою волю.
Этим государством были восприняты единодержавные,
монархические начала власти, в качестве основы территориального построения оно сохранило земский принцип.
Восемь лет назад можно было пальцем перечесть людей, помышлявших о каких-либо представительных учреждениях; года три назад уже были люди, не сочувствующие
монархическим началам, но самые крайние из них с ужасом бы отступили от роли террористов, а теперь, по всей вероятности, время уже вырабатывает таких людей, а сохранение старых форм будет быстро размножать их.
Даже почти все наши большие бунты никогда не имели ни протестантского, ни либерально-демократического характера, а носили на себе своеобразную печать лжелегитимизма, то есть того же родового и религиозного
монархического начала, которое создало всё наше государственное величие.
Монархическое начало является у нас единственным организующим началом.