Туда мне удаётся проникнуть только изредка и только тайком, чтобы полюбоваться на никелированные орудия папиного ремесла да украсть несколько листков
гладкой бумаги для рецептов и анамнезов.
Кожаная обложка от удара оторвалась, а несколько страниц из прекрасной плотной и
гладкой бумаги помялись.
Материалы: цветная
гладкая бумага для венчиков и бархатная для листьев, поролон, клей, кисточка. Фальцовка, линейка, циркуль, ножницы.
Прочная матовая
гладкая бумага блокнота, под углом очиненный карандаш для толстых и тонких линий, красота вспыхивающего и затухающего огонька сигареты, и безветрие, когда дым не улетает, а медленно стелется по земле.
Он не мог отложить нож без того, чтобы пальцы не скользнули в пиджак и не погладили
гладкую бумагу – приговор их недолгому счастью.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ботник — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Он мог бы перевести всё сразу и читать, не отвлекаясь, но ему нравилось прикасаться к плотной
гладкой бумаге.
На странной
гладкой бумаге, лицо в точности как живое.
Он выводил слова чёрным карандашом на бежевой
гладкой бумаге, преодолевая раздражение: звякала посуда, шаркали туфли, с окна дуло, света не хватало – осветительные приборы в этом заведении как будто бы никогда толком не умели работать, впрочем, как и официанты, ведь свой заказ он ждал уже полчаса.
Руки сами нашли
гладкую бумагу свитка.
Касаюсь пальцами
гладкой бумаги, осторожно, чтобы не запачкать дату или отметку об оплате проезда.
Нужно взять полоску тонкой
гладкой бумаги, кальки, целлофана и тонкого пергамента, обильно смазать её каким-нибудь питательным кремом и плотно наложить на предварительно очищенный лоб.
Они медленно посыпались вниз, кружась в воздушном водовороте, и утреннее солнце бликовало на белой
гладкой бумаге.
Так пламя сморщивает
гладкую бумагу перед тем как обратить её в прах.
По
гладкой бумаге графит будет скользить, как по стеклу, чересчур шершавая поверхность вроде торшона – бумаги, идеальной для акварели, – при штриховке проявит свою фактуру и даст грязь.
И скользит по
гладкой бумаге обыкновеннейшее ученическое перо, и странные вещи из-под него выскальзывают ровнейшей стрелой.
Гладкая бумага приятно хрустнула и сверкнула, поймав блик от люстры.
Трогать
гладкую бумагу и листать страницы нам не надоест никогда.
Затем без особых раздумий я начинаю рисовать на
гладкой бумаге изогнутую линию, переходящую в букву.
Я схватила завёрнутый в
гладкую бумагу тёплый бургер.
Закусив губу, расстегнула рюкзак, достала скомканный клочок
гладкой бумаги, пытаясь сквозь слёзы разобрать размытые строки.
Немного пожелтевшие от возраста страницы были сделаны из плотной
гладкой бумаги, которую не производили уже по крайней мере лет сорок.
Они развязали руки поджигателя и, аккуратно обмакивая подушечки его пальцев в пакетик с тонаром, поочерёдно приложили их к белоснежной,
гладкой бумаге блокнота.
Он всё время помнил запах типографской краски, исходивший от прекрасной
гладкой бумаги, где стояла его фамилия, от печатных знаков и фраз, странно и черно заполнявших первую страницу, наизусть помнил начало рассказа, заранее представляя, что мог почувствовать человек, прочитав её после заглавия «Однажды осенью», как казалось ему, дышавшего самым грустным запахом осени: «Дождь шумел в саду, стучал по крыше, по навесу крыльца, ветер косо гнал по лужам тёмные кораблики опавших листьев…» Он так неудовлетворённо работал над начальной фразой, уже написав весь рассказ, так длительно отшлифовывал её, удлинял, сокращал, переставлял слова, убирал эпитеты, что она снилась ему как сладострастное наказание, как мука, – но в этой муке было наслаждение, и оно не имело конца, оно не прекращалось.
Пуще того: книгу ещё не переплели, не выдержали под прессом, страницы с лесенками строчек ещё трепетали в сознании, а он осязал подушечками пальцев льдистый глянец суперобложки, шероховатую твёрдость обложки, лёгкую прохладу тонкой
гладкой бумаги и втягивал ноздрями дразняще-свежие типографские запахи, перелистывая свою главную книгу, такую желанную; не мог не подивиться соразмерности её частей-разделов, невообразимой, изобретательно-сложной уравновешенности всей её композиции, её объёмности и невесомости.