Позже она предстаёт в моей памяти как
вечная труженица на кухне, в огороде, в сарае, очень добрая и заботливая, в старом халате и фартуке, с почерневшими руками.
А там войдёт коротышка-мама,
вечная труженица мама, с грубыми руками всю жизнь тяжело работавшей женщины, улыбнётся устало и хорошо, водрузит на стол чугунок с тушёной картошкой…
Воспитавшая нас семерых детей она была
вечная труженица: кормила, одевала, обшивала – всю одежду на нас она шила сама, начиная от рубашек и кончая зимней одеждой.
Правая рука никак не могла смириться с тем, что неумехе и лежебоке (такого нелестного мнения она была о левой руке) доставались лучшие украшения хозяйки: перстни, кольца, браслеты и даже золотые дамские часики, между тем как она,
вечная труженица, умеющая самостоятельно помахивать веером, с лёгкостью носить на себе увесистый ридикюль, использовать при необходимости носовой платок и даже водить пером по бумаге, оставляя на ней витиеватые чернильные знаки, довольствовалась всего лишь скромным обручальным кольцом на безымянном пальце.