И вот, этот отец всех чаяний русской современной богословской мысли… стоит на амвоне, лишённый моментом покаяния и
архиерейской мантии, и клобука, и панагии, и креста…
В то время как московский патриарх совершал молебствие за царя, идя в крестном ходу по городу, этот бедняга митрополит, переменив
архиерейскую мантию на шерстяную монашескую, пошёл немного прогуляться и поглазеть, думая про себя: «никто меня не узнает»; а чужестранного архиерея и других монашествующих лиц не пускают бродить по городу, разве только с дозволения царя для исполнения необходимых дел.
Но и без неё хорошо были видны переливающиеся гиацинтом
архиерейские мантии с бархатными скрижалями на груди; шитые золотом плащаницы; старинные, почти в человеческий рост, греческие ризы с вырезом для головы; ризы иерархов православной церкви – саккосы и полиставрии.
В
архиерейской мантии с поручами, в омофоре и белом клобуке, с панагиями на груди и с архиерейской палицей в руке он шёл не обречённым невольником, а с достоинством митрополита, готовым на испытание.