У высоких стеклянных дверей стояли
швейцары в ливреях с золотым шитьём, и у каждого лицо напоминало злую бульдожью морду, того гляди цапнет.
Он поехал один в своём маленьком двухместном автомобиле и сказал
швейцару, что собирается поехать в клуб.
Толстый старый
швейцар настежь открыл дверь и, почтительно наклонив в сторону булаву, кланялся гостям.
– И для начала будете давать
швейцарам по шиллингу. Вот вам двадцать три шиллинга.
Это бородатый
швейцар, взбегая по лестнице с медным колокольчиком в руке, звонит, чтобы на все три этажа было слышно.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: куражливый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Приняв это благоразумное решение, я сунул
швейцару чаевые, спустился со ступенек на тротуар и не спеша отошёл от ресторана.
Они следили за людьми, к которым часто собирались гости и через дворников и
швейцаров узнавали всегда, когда у каких-либо общественных деятелей устраивались тайные собрания или заседания.
Швейцар ещё не успел выйти на ступени, как к ней подлетает полицейский.
Он покинул гардероб и направился в вестибюль, где попросил
швейцара найти ему такси.
Швейцар распахивал дверь и стоял, кланяясь низко.
Швейцар открыл двери настежь.
– Ещё будут-с, – ответил
швейцар, открывая дверь.
– Беги скорей –
швейцара уже за полицией послали…
Швейцар посмотрел на неё через голову шофёра и сморщил лоб.
Быть может, эта пришедшая мне на ум мысль и придала мне столько самонадеянности, гордости и повелительности во внешности и в обращении, что
швейцар кланяется мне, бедному страннику в русской блузе, а мальчик-рассыльный услужливо застывает в ожидании моих распоряжений, хотя у меня и нет никакого багажа.
Когда я вернулся, усатый
швейцар подал мне плотный лист бумаги и авторучку.
Четвёртый – Валентин, тоже не захотевший и тоже по своей собственной воле служит
швейцаром в каком-то клубе – и в отчаянии.
У дверей стояли важные
швейцары.
Сопровождаемый удивлённым молчаливым взглядом
швейцара – что-то такого посетителя в своей гостинице он не помнит! – он вошёл и внимательно, словно чужую гавань в перископ, осмотрел фойе, увидел у стойки администратора трёх приезжих, которые копались в карманах, доставая документы для оформления временного проживания.
Один из приезжих растворил дверь, и, только когда вельможа уже в швейцарской снял с себя шубу и шапку и засиял, в лучах двух горящих свечей, своим сплошь расшитым мундиром, с десятками орденов и регалий, тогда только несколько человек холопов, и сам главный
швейцар, проснулись и пришли в себя.
Старинный колокольчик. Дверь открыл усатый
швейцар.
На входе тебя встречает
швейцар, покупаешь фишки, проходишь через охрану и попадаешь в другое измерение, словно выпадаешь из времени и реальности.
Ещё часа два
швейцар и его осуждающий взгляд никак не шли у меня из головы.
Дойдя до министерства, его милость приветливо кивнул
швейцару в ярко-алой ливрее, услужливо открывшему входную дверь.
Высокий пожилой
швейцар торопливо распахнул перед нами дверь и согнулся в подобострастном поклоне.
– Идём, – раздался над ухом хриплый, будто простуженный голос, и я, подчиняясь нетерпеливому приказу, шагнула вслед за магом в распахнутые услужливым
швейцаром двери.
Она смахнула выступившие слёзы и едва улыбнулась
швейцару, предложившему ей вызвать такси.
Подойдя к гостинице, я не увидел
швейцара на обычном месте – смена кончилась, что ли? Надеюсь, у них здесь нет милой привычки запирать входные двери на ночь?
– Мы заплатили деньги
швейцару отеля, и он рассказал нам, что эксперт уехал вместе со своим соседом и ещё двумя мужчинами, похожими на охранников.
Пассажиры лимузина поднялись по ступеням крыльца, мужчина протянул
швейцару тиснёный золотом прямоугольник приглашения.
Осторожно сойдя вниз, он
швейцару показал адрес на бесценной визитной карточке, и тот объяснил ему, в какой сесть автобус и где его ждать.
О победе узнают или задним числом, когда война кончилась, или мгновенно, по радости в глазах
швейцара.
– Надо же, – задумчиво говорит
швейцар. – А вчера какие-то бумаги хотели в камине сжечь…
Я отпустил экипаж, и
швейцар почтительно распахнул передо мной тяжёлую дверь. Подскочил метрдотель, кланяясь и бормоча приветствия.
В 1890-е годы в соответствии с этикетом
швейцары помогали гостям высадиться из конных экипажей и препровождали их к стойке администратора на первом этаже.
Надо отметить, что в обязанности
швейцара входила не просто фиксация приходящих в дом людей, но и открывание гостям дверей в парадной.
И уже там, в небольшом, но на удивление уютном холле,
швейцар указал на полупрозрачную стеклянную дверь, сверху донизу расцвеченную заклинаниями.
А ведь мог вызвать
швейцара и приказать вышвырнуть меня вон.
На ступени лечебницы вышел
швейцар, постоял, глядя по сторонам.
Но как раз в это время ко мне подошёл
швейцар и предложил откатить машину на стоянку для клиентов.
С крыльца торопливо сбегает затянутый в жаркую униформу
швейцар, распахивает дверцу, подаёт мадам руку в белоснежной шёлковой перчатке.
Однако ожидания рухнули, когда
швейцар отворил передо мной дверь в поистине роскошные апартаменты.
Однако сегодня у входа в отель вместо обычного ливрейного
швейцара стоял жандарм с самым серьёзным видом и при шашке, и вошедшему он отдал честь, несмотря на его цивильный костюм.
– Не вижу смысла. Если мы что-то услышим, это ничего не докажет.
Швейцар спал, к тому же он туговат на ухо. Что с картиной?
Предупредительный
швейцар уже услужливо улыбался, а дежурный носильщик сноровисто доставал чемодан из багажника.
Пожал руку
швейцару, осведомился о здоровье его дочери и дал ему 10$ за хорошую службу.
– Прикажете вещи вносить? – спросил
швейцар приехавших.